— Куда ж я денусь? — уронил Артур и выскользнул в «прихожую», а затем на улицу.
Солнце еще не взошло над горами, в долине царила прохлада, но еще немного — и станет знойно. Чтобы не заработать солнечный удар, Артур соорудил из тряпки, сохнувшей на ветвях кустов, подобие банданы. Подождав, когда глаза привыкнут к свету, он осторожно побрел по протоптанной тропинке между ловушками. Постарался 1ус, нечего сказать.
В небе парила крупная птица — падалыцик высматривал добычу. Описав круг, он спикировал на уступ.
Артур миновал завал, направился на восток, к алеющим вершинам скал. Некроз, значит. Посмотрим, что за некроз. Гусу верить нельзя — мутный он какой-то.
В овраге, где змеился ручей, Артур промыл рану, вскарабкался по сыпучке и зашагал к странным красновато-желтым столбам. Когда подошел поближе, понял, что это не столбы, но обточенные ветрами и водой камни. Над ними как будто поработал сумасшедший скульптор, создав диковинные изваяния. Среди скал попадались и узнаваемые — вот палец. Прямо как живой, вон ухо... а вон... Артур ухмыльнулся. Наверное, здесь порода была перемешана с глиной, дожди и ветра за много сезонов выточили фигуры. Неуютно между ними. Кажется: тут обитает чудовище, которое взглядом превращает в камень. Наверное, доминанты стремились сделать из Пустоши нечто подобное — красивое, но мертвое.
За скоплением каменных фигур открывался вид на северо-восток, где к скале крепилась самая настоящая крепость. Шумела вода, ветер доносил людские голоса.
Артур полюбовался на крепость и, заприметив обвал, двинулся к нему, стараясь не задеть кактусы. Обогнул крупные камни и, цепляясь руками и ногами, полез.
«7/е ходи, — нашептывал кто-то в голове, — тебе же сказали, что без толку. Поворачивай назад».
Став на безопасный уступ, Артур вытер пот, заливающий глаза. Еще немного, и будет пологая насыпь. Почувствовав спиной чей-то взгляд, он обернулся — за камни метнулась тень, не имеющая четких очертаний. Что-то в ней было до боли знакомое, Артур пытался отыскать в памяти, кого тень напоминает, уже почти дотянулся до воспоминаний, но в том месте словно образовалась пустота. Так стирают рисунки в пыли. Появилась тревога: за ним следят, и непонятно, кто и с какими намерениями.
Теперь, поднимаясь, он постоянно оборачивался, но тени больше не видел и вскоре убедил себя, что почудилось. Но ощущение незримого присутствия чужака никуда не делось.
По насыпи брести было легче; даже оступившись, Артур не сорвался бы с обрыва. У подножия гор, за рощей черных кустов, угадывалась дорога и некто, бредущий по ней. Сердце радостно забилось. Выходит, Гус врал.
