Мама тоже делает пару шагов назад и уводит меня в густую тень. Крепко прижимает к себе.
Длительное воздействие прямых солнечных лучей для вэров крайне болезненно, но рассеянный свет мы переносить можем. Переждать в этом сарае дневку мы смогли бы даже в обычной одежде, а уж в плотных плащах из пропитанной каким-то мудреным составом ткани — тем более… Правда, даже наши чудо-плащи крохотные частицы враждебной энергии пропускают. Находись мы сейчас вне укрытия, то уже скоро проявились бы первые симптомы «солнцепека»: заболела бы голова, кожа покраснела и начала зудеть, полопались бы сосуды в глазах. И все это — чем дальше, тем больше.
Я же, как ни странно, обладаю гораздо меньшей чувствительностью к солнечным лучам, чем взрослые. Нет, свет солнца мне тоже неприятен, и негативные симптомы тоже есть, но развиваются они в два раза медленнее, чем у других вэров.
— Пить… — шепчу я.
— Сейчас, — еле слышно отвечает мама. — Только тише, малыш… И сделай всего пару глотков, не больше. Слышишь? Не бойся, все будет хорошо. Ведь Великий Прародитель не оставит в столь трудный час детей своих, правда? Нам бы только до захода солнца дожить…
Очень хочется привычно возмутиться, что никакой я не «малыш» и мне через пару месяцев уже одиннадцать будет… Только вот сейчас все это неважно.
Нам надо всего лишь дожить…
…до заката.
Всего лишь…
А там мама всем покажет, чем заканчивается охота на охотника.
Я взял из рук матери фляжку и сделал два глотка. Густая, тягучая солоновато-пряная жидкость приятно обволокла горло… Хорошо! Почти сразу же я почувствовал ощутимый прилив сил, а мир вокруг заиграл новыми красками. Жаль, что у нас так мало осталось этой живительной жидкости.
Плотно закупорив флягу, я протянул ее маме. Встретился взглядом с ее голодными безумными глазами.
— Мам, ну ты тоже… хоть глоток.
Вэрина в ответ грустно покачала головой, а затем добавила:
— Нет, мое сокровище. Тебе нужнее… А я как они. — Легкий кивок в сторону притаившихся среди поломанных телег вэров.
У небольшой группы вэров или, как их иначе называли на Тауре, истинных вампиров, которые пробирались из ставшего негостеприимным Вольгорода в более лояльный Лайэн, запасы крови закончились несколько дней назад. Остатки единогласно было решено оставить для ребенка. То есть для меня.
Сначала наш путь пролегал по холмистой лесной местности, где ничего не стоило укрыться от немногочисленных эльфийских разъездов и орочьих лазутчиков. Но вскоре мы вышли на равнину, лишь изредка украшенную редкими рощицами и перелесками. Затем пропали и они. Потянулась безжизненная степь.
