Наоборот, я удивлюсь, если он поступит иначе, ведь я практически золотая жила, к тому же у меня на руках вскоре окажется еще и ценный приз. Да и от своих планов насчет меня князь как-то уж слишком быстро и легко отказался.
— Сажа, скажи, а почему у тебя такое странное прозвище? — не то чтобы этот вопрос меня сильно интересовал, но завязывать беседу как-то нужно. К тому же что может быть невинней вопроса о происхождении имени? А собеседнику опять же внимание приятно. По крайней мере, должно быть, но это, видно, не наш случай.
Сажа сразу напрягся и побледнел. Мальчишка отложил в сторону вилку и воззрился на меня.
Ну вот, Ри, ты, как всегда, в своем репертуаре, наступила человеку на его больную мозоль. И что теперь делать, спрашивается?
Я неловко улыбнулась.
— Прости, не хотела тебя обидеть. — Я принялась извиняться перед парнишкой, пытаясь как-то сгладить возникшую неловкость. — Просто такие имена обычно даются за какие-то особо выдающиеся черты личности или поступки. А ты… Не хочешь — не отвечай, и еще раз прости.
К слову сказать, внешность парнишки никоим образом не отвечала его прозвищу, он вообще довольно сильно отличался от местных жителей. Нет, конечно, после Последней воины все расы и народы жерновами судьбы сильно перемешало. Но тем не менее примерно половина населения Танниса обладала рыжими шевелюрами, карими либо зелеными глазами, а их лица украшала щедрая россыпь веснушек, Сажа же являлся резкой противоположностью. Парнишка был среднего роста, худой, нескладный, скуластое лицо его было бледно, а из-под длинной, криво обрезанной светло-русой челки выглядывали голубые глаза. Одним словом, типичный северянин.
Парнишка молчал. Я лениво ковыряла тушеные овощи — тоже не самое мое любимое блюдо.
И мысленно костерила себя за то, что так глупо потеряла прекрасного «языка», но Сажа вдруг тихо сказал:
— На самом деле меня зовут Эрих. Мои родители были с севера, из Вольгорода. Они переехали сюда незадолго до моего рождения… Когда я перебирался через Стену, то весь с ног до головы вымазался в саже, вот ребята так меня и прозвали. — Мальчик грустно улыбнулся.
— Ясно. А твои родители тоже тут живут?
— Нет… Они были торговцами. Четыре года назад их обвинили в связи с контрабандистами. А по такому обвинению, сама знаешь, дорога одна — на невольничий рынок. Тем более что они у меня были еще молодые. Папа был очень сильный, мог вилку узлом завязать, а мама такой красивой…
Парнишка опять замолчал, задумался. Сейчас он был там, заново переживая давнюю трагедию.
