Теперь вмешалась сама судьба.
Встреча с Кирой либо излечит меня, либо наполнит прежней страстью, думал Дэвид. Пока он обдумывал, как быть, ему вспомнились слова прадеда: «Нельзя изменить прошлое, даже если у тебя достанет мудрости побывать там. Но из него можно извлечь много уроков».
Из-за суматохи, возникшей в последний момент в Канзас-Сити, где ей пришлось снимать показания за другого помощника прокурора, подхватившего грипп, Кире удалось выехать только в субботу днем. Я могу не успеть к обмену фактами, размышляла она, сидя в своем вишневом «чероки». И, следовательно, пропущу свою первую встречу с Дэвидом.
Кира не ожидала, что с каждой милей непреодолимое желание увидеть его будет расти, заставляя ее сильнее жать на газ. Но в воскресенье вечером, находясь уже не так далеко от цели, она вдруг решила остановиться на ночлег. Однако в номере мотеля ей так и не удалось уснуть: всю ночь она крутилась и вертелась. В конце концов около пяти утра Кира приняла душ, оделась и отправилась выписываться.
Во Флагстафф она приехала чуть позже девяти утра — часа, назначенного для неофициального обмена фактами по делу Пола Намин-га. Выйдя из машины и поправляя габардиновый костюм бежевого цвета и аккуратно, французской косичкой уложенные волосы, она не могла справиться с нервным возбуждением.
Что, если после стольких лет я все еще люблю его? — задавалась она вопросом. Это невыносимо. У меня есть право забыть его, научиться быть счастливой с кем-то другим.
Увенчанное башней с часами здание суда из красного песчаника, где располагался кабинет ее отца, давно уже считалось достопримечательностью Флагстаффа. Отделанный темным деревом холл с мрачными портретами, писанными маслом, и широкая, внушительных размеров лестница, ведущая на второй этаж, были в точности такими, как ей помнилось. Изменилась лишь приемная перед кабинетом. Казалось, она была еще больше завалена папками и документами — если это возможно.
— Тысяча лет, тысяча зим, — приветствовала ее Джоди Энн Дэниелс, прекратив печатать и улыбнувшись Кире своей обычной безмятежной улыбкой. — Черт возьми, но ты все красивее и красивее с каждой нашей встречей. Собрание началось пять минут назад. Твой отец просил передать, чтобы ты сразу проходила, если успеешь приехать.
С бьющимся сердцем Кира вошла в кабинет отца, мало изменившийся со времен ее детства. Полки по-прежнему были заставлены сборниками законов. На стенах теснились картины с изображениями ковбоев и охотничьих трофеев, свидетельствующие о грубоватых вкусах окружного прокурора. В углу пылилась пара лыж, которыми он не пользовался уже лет десять.
