— Я как дурак купился на уговоры твоего отца, мол, если я останусь, чтобы попрощаться, то ты меня не отпустишь… Что ты бросишь учебу, чтобы быть со мной, — признался он. — Он сказал, что нам нужен решительный разрыв, который позволил бы тебе продолжать учиться без всяких помех. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, он, наверное, не верил, что я уеду, если увижу тебя.
— Но ты бы уехал. Разве нет?
— Может быть, и нет. Сейчас мне так не кажется. Как бы мне это удалось, если бы ты обвила руками мою шею?
Она слегка вздрогнула от нахлынувших чувств.
— Значит, виноват отец, — сказала она.
— Я виню его меньше, чем себя. Малышка, может быть, я и не заслуживаю этого, но я хочу начать все сначала… чтобы ты поняла, как я жалею о том, что причинил тебе боль. Клянусь… если ты сможешь простить мне мой юношеский эгоизм и глупость, тебе никогда больше не придется от них страдать.
Против ее воли поток слез усилился. Нежно, с невиданным самоуничижением он предлагал то, чего ей хотелось больше всего на свете. Пять, почти шесть лет ее убивала мысль о том, что это невозможно. Да разве дело было просто в эгоизме и юношеской неопытности, думала она. Я бы бросилась в его объятия со скоростью стрелы, выпущенной в цель.
— Этого недостаточно, — сказала Кира, давясь слезами.
В молчании Дэвид пытался прочитать ее мысли через разделяющую их бездну. Почему она осталась в его доме прошлой ночью и позволила себе уснуть у него на руках, если он ей не нужен? — спрашивал он себя. А сейчас — что она делает с ним здесь, в резервации?
— Подскажи мне: что мне сказать или сделать, чтобы исправить положение? — попросил он.
Она поклялась себе, что не станет его подталкивать. Но не удержалась.
— Ты мог бы во всем признаться, — предложила она.
Он нахмурился еще сильнее.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Действительно, у меня была пара романов с тех пор, как мы расстались. И я глубоко сожалею о них. Я думал, они помогут мне забыть тебя. Но чувство одиночества только усиливалось. Больше ничего подходящего не приходит мне в голову. Если бы ты объяснила, что у тебя на уме… Подскажи мне…
Он не упомянет о деньгах, поняла она с упавшим сердцем. Он не догадывается, что мне хоть что-то известно об этом. Ему, наверное, и в голову не приходило, что отец сознается в том, что предложил их ему.
— Извини, — не сдавалась она. — Но я хочу услышать об этом сначала от тебя.
Дэвид долго молчал. Ей даже показалось, что он уснул.
Но наконец:
