Бывший диспетчер 439-го «Вольного» терминала выживет, уцелеет, дождётся окончания межпланетной бойни, ухитрится не погибнуть, но дочку свою и внука никогда больше не увидит.
До конца жизни Андрону Басовичу Лесковчину останется только надеяться, что старый солдат всё-таки сумел унести их подальше от войны, вспыхнувшей в центральной системе ячейки.
Если оно хоть где-то существует, такое место, где войн не бывает.
Только в мечтах, наверное…
– Лечь!!
Хлёсткий выстрел, а не приказ. Командный голос фронтового ветерана, собственно, точь-в-точь как и мой. От детонации отделяют секунды, но растянулись они в длинную, изматывающую паузу. Пол холодный, это пробивает по нервам, дополнительно раздражая. Контур огромной дверной плиты небрежно оплавлен. Пацаны… Нет пока у них стремления к совершенству, красоте, аккуратности. Красота разрушения, красота войны. Красиво – это когда порядок, чёткость строя и форм… Эх, некстати я расклеился, брюзжу, как настоящий старикашка.
За спиной лязг и скрежет металла. Встряли железяки надолго. Очень на это надеюсь. Но раздражает шум этот, как и подошвы Алекса, маячат прямо перед носом… в какое гэ он вступил? Сколько раз я говорил ему, бывало: «Куда лезешь поперед батьки в пекло?!» Уже не скажешь ученику этих слов. Нынче, как правило, «сынки» идут поперед батек. Такой в этом рейде боевой порядок… оправданный. Вот и сейчас они первыми ворвутся. Интересно, сколько уже прошло с момента команды, отданной восславянином? Секунда, две, три? В ожидании время тянется медленно, как тяжёлый конвой по горному серпантину. Какая-то пара мгновений, а целая дивизия мыслей в голове успевает промаршировать!
Эх, мальчик, мальчик, видела бы тебя сейчас твоя мать… Порадовалась бы увиденному? Или меня под трибунал отдала бы? Ну что же, учил как мог. Уж какие планеты в качестве поля боя достались – такой и воин, точнее, дух его. Великолепная машина разрушения получилась… Это и гложет, именно машина. Что-то необратимое происходит у него в голове. Я больше не могу направлять «курсанта», он вышел на свою дорогу, на дорогу войны, своей войны. Какой он её видит? Даже мне уже не разобрать.
Но как бы меня это ни бередило, совершенно не важно, что об этом думаю я. Сегодня наконец-то уловил идею всего этого похода… Озарило! Будто подслушал вдруг чьи-то мысли, и всё прояснилось. Холодный, расчётливый замысел. Просчитанный до мельчайших нюансов. Чей он, интересно? Единолично измышлен матерью этого «мальчика»? Или является итогом мозгового штурма вышестоящих военачальников? В который меня, вечного «зама», посвятить не удосужились…
