Повисла еще более долгая пауза. Писатель с напряжением осмотрел зал.
– Но можно ли обвинить меня в том, что я осмелился, что я говорю устами умерших – ради живых? Ведь молчать невозможно… – Мориз вздохнул, приободрился и заговорил иным тоном: – Я пришел сюда, чтобы познакомить вас с настоящими авторами книги. Планировал встречу, еще не зная, что моя книга уже имеет продолжение, что прошлой ночью снова гибли люди и это опять замалчивается. Что новые судьбы сожжены, людские судьбы… Однако же по порядку. Давайте взглянем в их глаза. Новеллу «Пепел сожженных душ» я создал, обрабатывая дневники Тамилы Дарзи, женщины, погибшей ужасно и трагически. Ее лицо вы сейчас увидите, а настоящий голос – услышите.
В центре зала возникло светлое пятно нерезкости на месте проекции кресла самого писателя. Туман дрогнул, обрел четкость контуров. Сати запищала, ткнула локтем Рика.
– Я продала часть своего дневника за ничтожную сумму, – виновато признала бабушка Томи. – Надо было кормить внучку, по счетам платить… Трудная выдалась в тот год зима. Знаете, я ведь в Трущобный город угодила по глупости. По слабости, так точнее. Приехала, у меня отняли деньги и документы. Заставили подписать дарственную на имущество. Велели молчать. И я молчала, трусиха несчастная. Год за годом. Писала книгу и молчала. Это на словах мы смелые, на словах у нас пепел душ и все прочее – красивое. А в жизни-то проще и грубее. Если возьмусь переделывать книгу, так ее и назову – «Молчание». Потому что нет большего греха для людей, чем способность не замечать и отворачиваться, сберегая свой личный покой…
Писатель все плотнее вжимался в кресло, наконец стал шарить взглядом по рядам и щупать ухо, стараясь восстановить контакт с тем, кто больше не подсказывал слов. Женщина в центре зала, на проекции, была совершенно не та… И говорила она немыслимые слова, совершенно не по сценарию!
– А вот вторую часть дневника с теми словами, которые тут, фальшиво перевранные, ныла наемная актриса, я не продавала, – гордо добавила женщина. – Тогда я уже научилась быть сильнее. Меня внучка научила. Только, увы, все равно украли мои записи. Украли, присвоили, частично переработали под свой замысел… да меня же и объявили покойницей при жизни. Ничего. Говорят, дольше жить буду. Теперь – точно. Из города меня вывез инспектор Трой. – Бабушка Томи задумчиво улыбнулась. – Тот самый, который в изуродованной книге именуется Дроем и который якобы по ошибке сжег меня своим стэком два года назад во время спецоперации. Вот, кстати, данные архива инспекции по той операции. Как видите, он три с лишним месяца восстанавливался – он ведь меня, глупую, свой широкой спиной закрыл. Совершенно не жалеет себя, рано или поздно это плохо кончится, столько раз говорила его напарнику…
