— Так она еще и готовит? — Он ущипнул Лору за щеку. — Молодец, Гейб!
Когда они остались одни, она остановилась в холле, потирая щеку пальцем.
— Очень славные у тебя родители.
— Да, я всегда так думал.
В его голосе до сих пор чувствовалась острая боль, но она спокойно взглянула на него.
— Я должна извиниться перед тобой.
— Забудь об этом. — Он направился было в библиотеку, но затем остановился и обернулся. Будь он проклят, если забудет об этом!
— Неужели ты думала, что я солгу им относительно Майкла? По-твоему, я должен был солгать?
Она приняла его гнев не моргнув глазом.
— Да!
Он открыл рот. Слова ярости закипали у него на языке. Ее ответ лишил его дара речи.
— Ну, ты просто меня не знаешь!
— Я тоже так думаю и рада, что ошиблась. Твоя мама была очень добра ко мне, а отец…
— А что мой отец?
Он обнял меня, хотела она сказать, но не верила, что Гейб поймет, какое впечатление на нее это произвело.
— Он так похож на тебя! Я постараюсь не разочаровать ни их, ни тебя!
— Было бы лучше, если бы ты не разочаровалась сама! — Гейб протянул руку и взлохматил ее волосы, которые упали белокурыми прядями. Он часто делал так в хижине, и ей это очень нравилось. — Черт побери. Лора, я привез тебя сюда не на пробу! Ты — моя жена, этот дом — твой дом, и, что бы ни случилось, Брэдли — твоя семья!
Лора улыбнулась во весь рот.
— Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому. Все семьи, в которых мне доводилось жить, лишь терпели меня! Но с этим покончено!
Она стремительно побежала к лестнице и начала подниматься наверх.
— А детскую Майкла я покрашу сама! — крикнула она, обернувшись через плечо.
Не зная, смеяться или ругаться, Гейб стоял у подножия лестницы и смотрел ей вслед.
Лора размазывала по плинтусу блестящую белую эмалевую краску.
В другой руке она держала жесткий кусок картона, чтобы не запачкать белым уже выкрашенные желтые стены.
На полу в дальнем углу комнаты стоял портативный радиоприемник, настроенный на станцию, передающую энергичный рок. Она приглушила звук чтобы услышать, когда проснется Майкл. Это был тот самый приемник, который стоял на кухне хижины.
Она не могла сказать, что ей нравится больше: то, как преображается детская, или легкость, с которой она нагибается и садится на корточки. Она даже смогла воспользоваться частью своего больничного пособия, чтобы купить две пары слаксов своего прежнего размера. Может быть, они еще немного тесны в талии, но ведь она оптимистка!
Как бы ей хотелось, чтобы все в ее жизни так быстро приходило в порядок.
