— Ванная вон там, — сказал Гейб, глядя, как она проводит пальцем по резьбе старинного шкафа. — Моя студия в конце коридора. Там лучше освещение, а соседнюю с ней комнату можно переоборудовать под детскую.
Когда они говорили о ребенке, отношения между ними всегда смягчались.
— Мне бы хотелось ее посмотреть. Прожив столько дней в инкубаторе, Майкл заслужил отдельную комнату.
Лора последовала за Гейбом в соседнюю комнату, выдержанную в голубых и серых тонах, с величественной кроватью с пологом на четырех столбиках и диванчиком у окна с многочисленными подушками. Как и в других комнатах, все стены были увешаны картинами, некоторые из которых принадлежали кисти Гейба, а другие — художникам, которых он уважал.
— Это прекрасно, но в детской комнате им не место.
— Их можно куда-нибудь отдать на хранение. — Он сделал такой жест, словно велел унести всю обстановку. — А пока детская не будет готова, Майкла можно поместить в нашей комнате.
— А ты выдержишь? Он еще часто просыпается по ночам и пищит!
— Конечно, я мог бы снять вам номер в гостинице, пока все не будет готово.
Лора хотела ответить, но тут же наткнулась на взгляд Гейба.
— Прости! Все еще не могу привыкнуть!
— Привыкай! — Он подошел и обхватил ладонью ее лицо.
Всякий раз, когда он это делал, она была почти уверена, что мечты стали реальностью.
— Конечно, я не смогу покормить его грудью, но менять пеленки научусь! — Он обвел большим пальцем линию ее подбородка. — Мне говорили, у меня ловкие руки!
Краска залила ей лицо. Она разрывалась между желаниями броситься к нему в объятия и отступить. Но тут проснулся младенец, и это все решило.
— Он хочет есть.
— Иди и покорми его в спальне, там вам будет удобно. А мне надо сделать несколько звонков.
Она понимала, что ее ожидает.
— Родителям?
— Они захотят познакомиться с тобой. Ты готова встретиться с ними сегодня вечером?
Ей хотелось отрезать, что она не инвалид, но поняла, что он беспокоится не о ее физическом здоровье.
— Да, конечно.
— Прекрасно. Я похлопочу насчет детской. Какие цвета ты предпочитаешь?
— Да я… — Лора надеялась сама устроить детскую. Просто так ей хотелось. Но в этом доме все будет по-другому, напомнила она себе.
Хижина легко стада их общей, но дом принадлежит Гейбу.
— Мне бы хотелось желтый, — ответила она. — С белой отделкой.
Она сидела в кресле у окна, пока Майкл жадно сосал. Как хорошо быть с ним все время, касаться его, смотреть на него, а не бегать в больницу в часы кормления. Так тяжело было оставлять его там и возвращаться в гостиничный номер, ждать новой встречи с ним.
