Мы уставились на экран. По мере того как вода заполняла цистерны, было видно, что расстояние между рубкой и льдом постепенно увеличивается. Заработали насосы. Как было видно на экране, по мере погружения конусообразный луч света, отбрасываемый прожектором на нижнюю поверхность льда, становился все слабее, а его диаметр все шире; затем световой луч как бы застыл на месте — его диаметр не возрастал и не уменьшался. Погружение прекратилось.
— Теперь, пока нас не отнесло течением… — начал было Свенсон.
Вдруг раздался оглушительный рев: под огромным давлением струи сжатого воздуха со свистом ворвались в балластные цистерны. «Дельфин» начал медленно всплывать, а мы, как завороженные, следили за конусообразным лучом света: фут за футом он становился уже и ярче.
— Поддайте воздуха! — скомандовал Свенсон.
Мы пошли быстрее — по-моему, даже слишком быстро. Пятнадцать футов… двенадцать… десять.
— Поддайте еще! — приказал Свенсон.
Собравшись с духом, я схватился одной рукой за стол, другой — за поручень на переборке. На экране было видно, как лед стремительно несется нам навстречу. Внезапно изображение заколебалось. «Дельфин» гулко содрогнулся всем корпусом, большинство огней погасло, потом на экране снова появилось изображение: рубка все еще была подо льдом. «Дельфин» еще раз содрогнулся и дал резкий крен — наши ноги вдавило в палубу, словно мы поднимались на скоростном лифте. Рубка на экране исчезла — на ее месте возникло нечто прозрачное, белое. Командир поста погружения и всплытия, чей голос от неослабного напряжения звучал пронзительно, воскликнул:
— Сорок футов, сорок футов! Мы пробились!
— Ну вот, — мягко проговорил Свенсон; — Все, что нам было нужно, — немного упорства.
Усмирив свою гордыню, я достал из кармана носовой платок, вытер лицо и спросил Свенсона:
— И так всегда при всплытии?
— К счастью, наверное, нет, — улыбнулся в ответ капитан и, обращаясь к офицеру за пультом, сказал: — Пришвартовались, кажется, надежно. Надо бы проверить.
Воздух продолжал нагнетаться в цистерны еще в течение нескольких секунд, затем офицер, управлявший всплытием, сказал:
— Теперь-то уж не сдвинется ни на дюйм, капитан.
— Поднять перископ!
Длинная блестящая трубка со свистом поползла из колодца вверх. Свенсон даже не потрудился опустить ручки у перископа. Быстро взглянув в окуляр, он снова выпрямился.
— Опустить перископ!
— Наверху небось чертовски холодно? — спросил Хансен.
Свенсон кивнул:
— Даже линзы заморозило. Ни черта не видно. — Повернувшись к офицеру за пультом, он спросил: — По-прежнему на сорока?
