— Псой, что случилось, где перекупщик зерна?
— Старому рабу какое дело до перекупщика зерна?
— Нет, скажи, милый Псой, это очень важно!
— Была буря, стража спряталась, а перекупщик зерна выскочил — и был таков. Пельтасты побежали было за ним в горы, да ночь помешала.
— Как же так сторожили? Сыны страха, лентяи!
— Бедному рабу какое дело? Старый Псой ничего не знает. Вот цветочки гибнут, что делать?
«Цветочки»! Эх, Алкамен, и здесь ты прозевал!
Флот вернулся. Корабли обгоревшие, продырявленные, с обрубленными мачтами. Множество людей толпились в гавани и скорбно молчали, наблюдая это кладбище кораблей. Слышались вопли вдов — многие корабли совсем не вернулись.
Утешались только тем, что, по слухам, персидский флот потерял вдвое больше, чем афинский.
Горевать было некогда. Матросы полезли на мачты, застучали топорами корабельные плотники, рабы потащили бревна и доски. Стратеги, сойдя с кораблей и не заходя даже домой, чтобы обнять жен и детей, поспешили в дом стратега на военный совет.
— Царь Леонид и триста гоплитов убиты, — передавалось из уст в уста. — Изменник-аристократ показал врагу обходную дорогу через горы...
Новость была так ужасна, что ее сообщали только шепотом.
— Семивратные Фивы вручили царю землю и воду — символ покорности. Вчера персидские разъезды показались у Платей, завтра они могут быть здесь!
К вечеру стало известно, что Ареопаг — совет старейшин — взял свою власть в свои руки. Народное собрание больше не будет заседать, да и заседать-то там некому — все граждане либо в войске, либо во флоте. Ареопаг собрался не на лысой вершине горы Арея, где он собирался испокон веков, а в доме стратега, чтобы вместе с военачальниками обсудить положение. Говорили, что будут совещаться всю ночь напролет, пока не примут решений об обороне.
Когда я ночью вернулся в свою каморку, навстречу мне поднялся воин в черном плаще.
— Ты Алкамен, сын рабыни?
— Я, господин...
— Следуй за мной.
— Но куда же, зачем?
— Не говори ни слова, никого не окликай. Узнаешь.
Мой провожатый был немногословен, как спартанец. Он привел меня к дому стратега и там закрыл полой плаща, чтобы зеваки (среди них ведь могут оказаться и предатели и шпионы!) не увидели, кого именно ведут.
Двенадцать курильниц источали клубы душистого дыма возле статуй богов в зале, где собрался совет старейшин. Прозрачные струи вились между колонн и исчезали в потолочном отверстии, откуда в ярко освещенную залу гляделась ночь.
