Сначала ехали в машине. Потом километра три в темноте плелись пешком. Наконец добрались до деревни, о которой говорил Тази. Вокруг темнота, ни одного светлого окошка, и только над входом в сельпо тускло светила маленькая лампочка.
Но Тази оказался на высоте и провел нас точно к тому дому, который был нам нужен. Гуськом мы вошли во двор. В окне избы горел яркий свет, а окна на улицу, надо полагать, были занавешены. Дверь в сени оказалась приоткрытой. Тази не стал стучать, а смело, как завсегдатай, распахнул ее настежь, и мы вошли в избу. Остановились в передней комнате, отгороженной фанерной перегородкой. Во второй комнате сидели и шумно ужинали за большим столом пять-шесть мужиков. Все они были заметно навеселе и не обратили на нас внимания. Тази тоже не обратил на них внимания и спокойно, негромко, будто звал свою собственную Лену, окликнул кого-то:
— Машенька!
Сейчас же на его зов к нам вышла улыбающаяся русская женщина — она была одета в цветастый сарафан, на плечах лежала теплая шаль. Мне она показалась очень молодой. Но, может быть, с точки зрения Фаниля она была и не такой уж молоденькой.
Увидев Тази, хозяйка просияла.
— Здравствуйте, Тарас Григорьевич! Милости просим!
Мы переглянулись, пряча улыбки. Мухаметша тихо по-татарски, чтобы хозяйка не поняла, сказал мне:
— А по фамилии он, надо полагать, Шевченко. Тази стал представлять нас Маше по очереди.
— Знакомьтесь. Это мой друг Мухаметша.
— А по-русски как это будет? — спросила Машенька.
— По-русски это будет Михаил Юрьевич! — сказал Мухаметша очень серьезно и пожал Машенькину руку.
Таким образом, в нашей компании кроме Шевченко оказался еще и Лермонтов! Я хотел было назваться Александром Сергеевичем, но язык не повернулся, и я сказал Маше мое заранее приготовленное на такие случаи русское имя Михаил. Вот так мы и стали с Мухаметшой тезками. Что касается Фаниля, то он назвал себя Федей. Просто Федя.
— Мамаша как, ничего? — спросил Тази приветливую хозяйку.
— Жива-здорова, что ей сделается. На своем посту — вон, на печке.
Тази показал глазами на галдящих за столом мужиков:
— А это кто? Уж не пир ли по случаю возвращения вашего Вани?
— О Ване ни слуху ни духу! А эти... такие же рыболовы, как вы.
— Если ничего плохого про Ваню не слышно, значит, он скоро вернется к вам!
— Зачем ему я? Наверное, нашел себе какую-нибудь кралю помоложе!— сказала Машенька со вздохом.
— А вы разве не молодая и не красивая?- Ты что думаешь на этот счет, Михаил Юрьевич?
