К тому времени, как Апрель и Август наконец родились, их мать, Сьюзен Поло, была уже пять лет как мертва — и позаботиться о них, естественно, не могла. Никто из здравствовавших ученых на материнскую ласку тоже не сподобился — так что любить им оставалось только друг друга и трех других сестер из своего клона. Август как-то призналась Сирокко, что один близкий друг мужского пола у них пятерых в детстве все-таки был. Речь шла о макаке-резусе с форсированными мозгами. Когда девочкам стукнуло по семь, их друга препарировали для выставки в университетском музее.
— Мне бы не хотелось, чтобы все выглядело очень уж жестоко, — продолжила тогда Август (дело было на праздничном ужине после нескольких бокалов припасенного Биллом соевого вина). — На самом деле эти ученые — не такие уж и звери. Многие из них обращались с нами как добрые дядюшки и тетушки. У нас было почти все, что мы могли пожелать. Наверняка многие нас даже любили. — Тут мисс 3/02 глотнула еще вина. — И немудрено, — вдруг добавила она. — Ведь мы бешеных денег стоим.
За свои (а вернее — чужие) деньги ученые получили пять тихих, довольно боязливых гениев — как раз то, что им и требовалось. Сирокко сильно сомневалась, что светила науки намеренно планировали кровосмесительную гомосексуальность, но считала, что ожидать ее они могли с той же уверенностью, что и высочайший «ай-кью». Все сестры вышли абсолютными двойниками своей матери — дочери японо-американца в третьем поколении и филиппинки. Сьюзен получила Нобелевскую премию по физике и умерла совсем молодой.
Сирокко посматривала на Август, пока та изучала разложенную на демонстрационном столике фотографию. 3/02 выглядела в точности как ее знаменитая мать — только чуть постарше. Невысокая подтянутая фигурка, иссиня-черные волосы и темные невыразительные глаза. В отличие от многих европеоидов, Сирокко никогда не казалось, что все монголоиды на одно лицо, — но лица Апрель и Август и впрямь не выдавали ни малейших различий. Кожа у них была цвета кофе с двойной порцией молока, хотя здесь, в красном свете научно-исследовательского отсека, сестры казались почти черными.
Когда Август наконец взглянула на Сирокко, глаза ее непривычно блестели от возбуждения. Сирокко ненадолго задержала на них взгляд, затем перевела его на фотографию. На фоне беспорядочной россыпи звезд шесть светлых пятнышек покрупнее образовывали правильный шестиугольник.
Сирокко долго-долго его разглядывала.
