— Решения… без конца эти решения… — бормотала Сирокко.
Тут взгляд ее упал на металлолом, который она тащила с собой весь… что «весь»? Весь день? Или все утро? Так время здесь не измерялось. Можно было говорить только о прошедшем времени — а сколько его прошло, Сирокко понятия не имела.
Она снова взяла в руки кольцо от шлема. На лбу собрались задумчивые морщинки.
В скафандре когда-то имелась рация. Даже не допуская мысли, что тонкая аппаратура прошла весь этот кошмар в целости и сохранности, Сирокко стала ее искать. И нашла! Вот крошечная батарейка и то, что осталось от тумблера, — во включенном положении. На этом и точка. Большую часть рации составляли силиконовые детальки и металл, так что слабая надежда все же оставалась.
Сирокко еще раз все осмотрела. Где же тут динамик? Должен быть такой маленький металлический рожок — остаток от наушника. Она отыскала его и поднесла к уху.
— …пятьдесят восемь, пятьдесят девять, девять тысяч триста шестьдесят…
— Габи! — Испустив дикий вопль, Сирокко подскочила как кузнечик, но знакомый голос, явно ее не слыша, продолжал свой отсчет. Тогда Сирокко встала на колени у плоского валуна, расположила там остатки шлема и, одной рукой прижимая к уху динамик, дрожащими пальцами другой принялась перебирать детальки. Наконец удалось выискать миниатиюрный микрофон.
— Габи, Габи, пожалуйста, ответь. Ты меня слышишь?
— …восемьдесят… Рокки! Рокки, ты?
— Я, я. Где… где ты… — Усилием воли Сирокко заставила себя успокоиться, сглотнула комок и продолжила: — Ты как? А остальных ты видела?
— Господи, капитан. Неужели все худшее уже… — Голос ее сорвался, и до Сирокко донеслось рыдание. Потом Габи разразилась бессвязным потоком слов: как она рада ее слышать, как ей было одиноко, как она думала, что только одна и выжила, пока не прислушалась к рации и не расслышала звуки.
— Звуки?
— Да-да, еще кто-то из нас жив — если это, конечно, не ты ревела.
— Я… ч-черт, ну да, я немного поревела. Наверное, это я и была.
— По-моему, нет, — возразила Габи. — Я почти уверена, что это Джин. Иногда он еще и поет. Господи, Рокки, как же я рада тебя слышать.
— Ага. И я тоже. Очень. — Ей снова пришлось перевести дыхание и расслабить руки, судорожно вцепившиеся в кольцо. Голос Габи как будто приходил в норму, а вот Сирокко оказалась на грани истерики. Не по себе ей было. Совсем не по себе.
— Со мной тут такое было, — говорила тем временем Габи. — Знаешь, капитан, ведь я умерла. И попала в рай. Причем я никогда не была религиозной, но тут…
