Тут Сирокко повернулась лицом к камере.
— Пришлите, что у вас там есть насчет водородных реакторов, — сказала она. — Может, тогда мне станет понятнее, где его искать, — если, конечно, у Фемиды вообще что-то такое имеется.
— Придется снять рубашку, вмешался Кельвин.
Потянувшись к кнопкам, Сирокко отключила камеру, но оставила звук. Кельвин взялся стучать ее по спине и прислушиваться к результатам. Габи и Сирокко тем временем продолжили обсуждение картинки. Все шло без особых озарений, пока Габи не завела речь о тросах.
— Насколько я понимаю, они образуют кольцо примерно посередине между ободом и ступицей. И поддерживают верхние края отражательных панелей — примерно как снасти на морском судне.
— А вот эти? — спросила Сирокко, указывая на участок между парой спиц. — Как ты думаешь, зачем они?
— Без понятия. Их шесть, и все лучами расходятся от ступицы к ободу — аккурат в середине между спицами. По пути, кстати, проходят через отражательные панели, если тебе это о чем-нибудь говорит.
Ни о чем не говорит. Но если они тут еще где-то есть — может, не такие, а поменьше, — то хорошо бы и их рассмотреть. Между прочим, в диаметре эти тросы… как по-твоему? Километра три?
— Скорее пять.
Пусть будет пять. Так что, если есть поменьше — толщиной, скажем, всего-навсего с «Укротитель», — мы их можем еще не скоро увидеть. Особенно если они такие же черные, как большая часть Фемиды. Джин собирается порыскать там в своем ОРМе. Мало радости, если он вдруг на такую штуку напорется.
— Попробую запросить компьютер, — пообещала Габи.
Кельвин принялся укладывать свое хозяйство.
— Практически здорова, — подвел он итог. — Как всегда. Вы, ребята, совсем развернуться не даете. Если я не опробую здешний лазарет — пять миллионов баксов, между прочим, — как мне тогда убедить общественность, что эти деньги не вылетели в трубу?
— Ну хочешь, я кому-нибудь руку сломаю? — предложила Сирокко.
— Не-е. Переломы у меня бывали — еще в медицинском институте.
— Ха! Так ты сам ломал или лечил?
Кельвин рассмеялся.
— Аппендицит. Вот что хотелось бы провернуть. А у вас даже аппендиксы не распухают.
— Ты что же, никогда аппендикс не вырезал? И чему только вас теперь в медицинских институтах учат!
— Учат, что если назубок знать теорию, то пальцы сами все сделают. А пачкаться лишний раз ни к чему. Мы же, в конце концов, интеллектуалы. — Он снова рассмеялся, и Сирокко почувствовала, как тонкие стенки ее каюты слегка затряслись.
— Интересно, он когда-нибудь серьезным бывает? — пробурчала Габи.
