— Флоренс, я не собирался обманывать тебя.
— Конечно, я знаю. Долли не была беременна, но ты этого не знал и потому женился. Весьма правдоподобно.
Дуглас отпустил ее и перевел взгляд на темный пруд.
— Даже ты не веришь мне, — проговорил он. — Разве ты не видела, как я любил тебя? Той зимой, перед нашим приездом, я так ждал твоих писем. Они сделались смыслом моей жизни. А то лето — самое чудесное время в моей жизни. Ты была так прекрасна!
— Я была слишком молода и наивна, — буркнула Флоренс.
— Да, конечно. Как и я, впрочем.
— Ты уже не был ребенком.
— Только-только исполнилось двадцать два.
Флоренс взглянула на противоположный берег: на мерцавшие вдали огни дока и окна домов.
— Все твои чувства — пустяки по сравнению с тем, что испытывала я. В то лето я парила в облаках, потому что у меня был ты. Я… — Все вспомнилось так живо, что она всхлипнула, еще и еще раз, и наконец разревелась.
Дуглас осторожно положил руку ей на плечо, потом прижал к себе, и она уткнулась лицом ему в грудь.
— Господи, какими дураками мы были. Как мы допустили все это? — Он ласково провел ладонью по ее щеке. — Расскажи мне, пожалуйста, что же все-таки произошло в ту ночь. Пора наконец разобраться во всем.
— В какую ночь?
— В ту ночь, когда я ездил к Коуссонам. Когда ты сбежала. Расскажи все с самого начала.
— Когда вы уехали, я почувствовала — что-то не так. Но еще не думала, что это имеет отношение ко мне. Но отец и Пат вернулись одни, без тебя, приблизительно в половине двенадцатого…
— И сказали, что Долли беременна, что, по ее мнению, она забеременела от меня?
— Об этом они заявили совершенно определенно.
— Черт побери! Я же просил ничего тебе не говорить. Знал, что они только навредят.
— Но почему ты не вернулся с ними?
— Да, мне следовало вернуться. Сколько неприятностей из-за того, что я не пришел той ночью домой.
— Вот именно. — Флоренс отстранилась. — Представляешь, что я пережила в ту ночь? Как было больно?
Дуглас опустил голову.
— Я была просто раздавлена. Снова думала о наших клятвах. Не укладывалось в голове, что ты мог оказаться таким жестоким. Я возненавидела тебя той ночью. Не хотела больше видеть. На рассвете собрала чемоданы и уехала.
— Нужно было дождаться меня, — ответил он невнятно, задыхаясь, словно переживая все заново.
— Зачем? Чего мне было ждать? Ведь Патриция сказала совершенно точно — ты женишься, ты дал согласие.
— Но я не собирался. Она не имела права говорить такое. Они с Долли решили все за меня. Матери очень нравилась эта семья, ей очень хотелось с ними породниться. — Он немного помолчал, задумавшись, затем продолжил: — В ту ночь я долго сидел на берегу, размышляя над положением, в котором оказался. Все тогда было против меня. Видишь ли… В начале того лета я однажды был с Долли.
