— Ему нужны деньги. Папа оставил фирму нам с Гарри. Он хотел, чтобы я отдала Гарри его часть капитала, когда тот женится. Но последние годы дела шли плохо, и у меня нет прибыли, которую можно было бы поделить. Я ходила к управляющему банком, но тот мне ничем не смог помочь. Единственное, что он мне посоветовал, это продать дом, но сейчас спрос невелик, и дело может затянуться.
Джеймс удивленно уставился на нее,
— Ты хочешь сказать, что готова продать свой родной дом ради нерадивого братца?
Мэндж вздохнула.
— Я не хочу этого делать, но не вижу другого выхода.
— Пусть подождет, ничего с ним не случится, А лучше всего пусть начнет зарабатыватв сам.
— Я не могу ему отказать.
— Почему это?
Мэндж отвернулась.
— Потому что я никогда не забуду выражения его лица, когда умерла мама, — тихо и печально сказала она, зная наверняка, что Джеймс не поймет ее. — Он был крошкой, совсем маленьким мальчиком.
— А ты была маленькой девочкой! — воскликнул Джеймс. — Сколько тебе было? Десять? Одиннадцать? Ты отдала свое детство Гарри! Но не отдавай ему дом. Гарри уже не маленький, он способен сам о себе позаботиться!
Конечно, Джеймс прав. Но Мэндж никогда не смогла бы сказать Гарри о том, чтобы он больше не рассчитывал на нее: он ее брат, а ддя нее это значит, что она всегда будет поддерживать его, сколько бы лет тому ни исполнилось. Мэндж молчала, вся в мыслях о Гарри и о том, как ей жаль расставаться со своим домом. Джеймс наблюдал за ней.
— Есть другой выход! — сказал он вдруг. Мэндж повернулась к нему.
— Какой? — с надеждой в голосе спросила она.
— Я могу одолжить тебе деньги. Взгляд ее сразу потух.
— Нет. Я у тебя не возьму.
— Это отчего же? Я сам предлагаю.
— Какая разница. Я не могу. — Мэндж решительно покачала головой.
— Ну пусть это будет аванс, если тебе от этого легче.
— Какой еще аванс?
— А что? В контракте сказано, что "Моторс компани" может оплатить первый этап работ, когда он будет завершен. Но я не вижу причин, чтобы не заплатить за то, что уже сделано. В конце концов ты заработала эти деньги.
— Я не знаю… — протянула Мэндж нерешительно.
— Да не будь такой упрямой! От меня-то не убудет. Ты должна приветствовать такое разумное, взвешенное решение. Или ты уже перестала быть благоразумной девочкой?
— Нет, конечно, — ответила она, и Джеймс рассмеялся.
— Тогда тебе осталось только улыбнуться и сказать: "Спасибо, дядя!"
Мэндж и так уже улыбалась, потому что смех Джеймса всегда снимал напряжение. Она насмешливо склонила голову.
