И побыстрее.
Он не мог. Когда Джоузи рассказала о том, чего действительно хочет от отпуска, — внимательно глядя на толпу, положив руки на колени, — Кент внезапно понял, от чего она отказалась, когда начала ухаживать за отцом.
Ей нужны были люди, картины жизни и смеха, чтобы смягчить недавние картины болезни и смерти. Он это понял. И мысленно обругал ее братьев за то, что они этого не поняли.
Кент решил позаботиться о том, чтобы Джоузи получила удовольствие от праздника. И чтобы никто, включая эту ведьму Бриджит Андерсон, не использовал ее великодушие в своих интересах. А теперь она говорит, что ему должно быть стыдно? Никакой благодарности!
— Почему? — спросил он.
Она раскинула руки, и ему захотелось оказаться в ее объятиях. Он нахмурился.
— Посмотри на это изобилие местной продукции.
Кент подумал, что Джоузи скупила почти все ее образцы. Он широко улыбнулся. Его тронуло, как она восторгалась самыми незначительными вещами.
— И?
— Как все это доступно! Почему же у тебя такие мрачные домики?
— Мрачные! — У него отвисла челюсть. Он погрозил ей пальцем. — Я знаю, что Игл-Рич — это, строго говоря, не «Риц», но…
Она фыркнула, и он замолчал.
— Еще бы!
— Послушай, ты отличаешься от моих обычных клиентов.
Она подалась вперед.
— Я знаю, ты говоришь, что эти домики привлекают выносливых, стойких людей, которые любят находиться на открытом воздухе, но, по правде говоря… — Она отодвинулась от него и снова раскинула руки.
Ему хотелось, чтобы она перестала так делать.
— Что?
— Неужели нельзя сделать их немного привлекательнее?
Наверное, она шутит?
— Даже грубоватым, стойким людям, которые любят находиться на открытом воздухе, нравится возвращаться в уютный дом. После прогулок пешком, рыбалки или каких-нибудь других занятий.
— Значит… значит, ты хочешь, чтобы в их ванных комнатах лежало клубничное мыло? А в гостиной стояли свечи с ароматом красного жасмина? — Я же стану посмешищем.
- Может, не клубничное. У твоих обычных постояльцев оно вряд ли будет иметь успех. Но как насчет мыла с ароматом мяты и эвкалипта? Немного местного колорита и никакой угрозы чьей-либо мужественности. Что тут неправильного? Приятный штрих. — Она скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на Кента.
Он тоже скрестил руки на груди и посмотрел на нее точно так же.
— Пара лоскутных ковриков миссис Гауэр тоже пришлась бы кстати.
Коврики!
— Не говоря уже об одной или двух картинах.
Ну да, стены в домиках действительно голые. Это я признаю.
