Медсестра просунула голову в дверь и открыла рот при виде охапки ароматных ярко-алых роз:
— Боже мой, здесь как в саду! Я даже не знаю, хватит ли у нас ваз.
Эмили засмеялась и сказала, что ей доставит удовольствие разослать розы в другие палаты, остальным пациентам, оставив себе только один букет.
Сайан уже не приходилось ломать голову, чем бы еще развлечь Эмили, потому что теперь с ними была Натали, которая просто бурлила разными анекдотами и смешными историями. В основном о фильме, в котором она сейчас снималась. Она рассказывала о разных хитростях, уловках, о смешных моментах, пока Эмили совсем не ослабела от смеха. Натали не прекращала болтать ни на минуту. Когда истории про фильм закончились, она перешла к рассказам о разных людях, описывая их Сайан и Эмили так, что им ни на минуту не становилось скучно.
Когда прозвенел маленький звоночек, извещая, что посетителям пора уходить, Эмили воскликнула:
— Не может быть! Мне показалось, что вы здесь и пяти минут не пробыли.
Сайан не могла этого сказать про себя. Ей, наоборот, показалось, что она уже очень давно слушает Натали.
Красная спортивная машина актрисы была рядом с больницей, на небольшой стоянке. Сайан села рядом с Натали, а Барни с трудом разместился со своими длинными ногами в глубине машины на очень маленьком, видимо запасном, заднем сиденье. Он с трудом выбрался оттуда, когда они приехали, и распрямился.
— Это исключительно для пигмеев, — сказал он.
Натали пожала плечами и рассмеялась. Это не она пригласила Сайан ехать с ними, это сделал Барни.
— Все равно спасибо, — сказала Сайан.
— Пожалуйста, — отозвался Барни. — Я чувствовал себя как замороженный цыпленок.
Они с Натали снова сели в машину, а Сайан прошла в салон. Он все еще был открыт, и жалюзи в студии были опущены. Когда она инстинктивно потянулась рукой к выключателю, Лэнгли резко сказал:
— Не надо!
— Что случилось?
— У меня начинается приступ мигрени.
Она подошла к тому месту, где он сидел. Он был бледен, а на лбу выступил пот.
— Ты уже что-нибудь выпил?
— Я уже лопаюсь от таблеток.
— Надо было закрыть магазин и пойти полежать.
Это было единственным лечением. Лекарства могли на время заглушить боль, но в течение нескольких ближайших часов Лэнгли был бы ни на что не годен.
— Давай иди, дорогой, — настаивала Сайан. — Все равно уже почти пять часов.
— Ты думаешь? — Он встал, покачнулся, она направила его в сторону двери, поддерживая одной рукой.
— Ступай, — еще раз сказала она.
