Она ждала, пока вернется Лэнгли, и, когда он вошел, кинулась ему навстречу. Уже почти подошло время обеденного перерыва, так что она закрыла дверь в магазин на защелку и спросила:
— Как все прошло?
Голос у него был не такой ликующий, как ее чувства.
— Да так, не слишком хорошо. Все было очень дорого.
— Ты что-нибудь купил?
— Кое-что из фарфора, но не то, на чем можно сделать состояние. Так, в общем пустая трата времени.
Она просунула руку ему под локоть:
— Кстати, о состояниях. Возможно, я смогу тебе кое-чем помочь. — Она засмеялась. — Со мной случилась ужасно странная вещь. Помнишь ту голову, которую я слепила?
Ему пришлось какое-то время подумать, прежде чем он вспомнил. Потом он сказал:
— Да, помню.
— Ну, потом я еще кое-что слепила, фигурку женщины, а Барни сказал, что он обожжет ее в печи для меня, а один его друг взял и купил ее. Джосс Эннерман.
Уголки рта у Лэнгли поползли вниз. Она назвала ему цену, и он сказал:
— Вот это да, очень хорошо, просто замечательно. Ты мне не говорила, что сделала еще одну фигуру.
— Да я и сама не придавала этому никакого значения. Я просто…
— Но Барни ты ее показала.
— Ну, просто потому, что он оказался поблизости. Он… — Но настроение уже было испорчено. Она просто хотела, чтобы Лэнгли вместе с ней посмеялся над этим, а вместо этого он опять принялся за все эти беспочвенные сцены ревности.
Он нетерпеливо перебил ее:
— Хорошо, итак, Барни продал твою поделку. Отлично, но только не думай, что сможешь рассчитывать на него и в дальнейшем, если ты намереваешься заняться ваянием в коммерческих целях.
Такого она от него не ожидала. Она резко сказала:
— Не буду, но с его стороны это было очень мило. Все-таки ему пришлось немного напрячься, и я ему за это благодарна.
— Ну естественно, — кивнул Лэнгли. — Почему же нет? Если Барни смог сплавить твою работу самому Джоссу Эннерману, то, считай, ты уже на полпути к успеху. — Он постоял мгновение, потом, видимо, передумал и вместо того, чтобы открыть дверь, направился в студию.
Сайан сначала не хотела идти за ним. Он не обрадовался ее новости, но что он от нее ожидал, ради всего святого? Что она откажется от денег, что ли? Пообещает впредь больше ничего не лепить без его разрешения и одобрения? Из-за того, что она так ждала его, чтобы поделиться своей новостью, теперь его реакция показалась ей тем более убийственной. Вся ее радость тут же испарилась. Когда Лэнгли позвал ее из студии, она все еще колебалась, стоя в салоне. Ей совершенно не хотелось, чтобы ее отчитывали, словно они с Барни участвовали в каком-то позорном тайном сговоре, намеренно не принимая в него Лэнгли.
