Я усиленно думала, но все произошедшее со мной до сих пор казалось размытым пятном.
— Нет. Она упомянула только о моей связи с Киром.
Натан беспомощно оглядел квартиру, как будто ответ прятался на книжных полках.
— Итак, если она считает, что ты мертва, то, по крайней мере, не станет искать тебя. А это уже что-то.
Внезапно на меня обрушилась холодная, убийственная реальность, которая заставила желудок сжаться. Я вспомнила, что все содержимое моего кошелька высыпалось на грязный пол донорского дома.
— У нее остались мои документы. Я оставила там кошелек.
Натан нахмурился:
— Это было неосторожно с твоей стороны.
— Ну, конечно же! Я должна была вернуться назад после того, как она пырнула меня ножом, — резко ответила я. Но уже слишком устала, чтобы продолжать грубо отвечать ему. — Что мне теперь делать?
Он подошел к окну и закрыл шторы.
— Солнце скоро встанет. И я не думаю, что ты успеешь добраться домой до рассвета, к тому же, я предпочел бы, чтобы ты была там, где я смог бы защитить тебя. Почему бы тебе не остаться здесь до заката?
Я с сомнением оглядела беспорядок, царивший в квартире. На двери был засов, открываемый поворотной ручкой. Казалось, в этом помещении, с одним только ночным сторожем, вряд ли можно было обеспечить полноценную охрану и безопасность. Особенно, учитывая тот факт, что сумасшедшая ведьма не сидела на месте, а искала меня, чтобы убить.
Натан взглянул на дверной замок, а затем на меня:
— Я клянусь, с тобой ничего не случиться, пока ты здесь.
Как будто желая успокоить меня, он встал и открыл дверцу шкафа, показывая огромное количество кажущегося на вид средневековым оружия.
— Амуниция ночного сторожа, — в страхе произнесла я.
Натан предложил мне занять его кровать.
— Я собираюсь дождаться Зигги, убедиться, что с ним все в порядке.
Взглянув на диван, я поняла, что лучше не спорить: он не казался удобным и, учитывая, что здесь жили двое мужчин, также не выглядел и чистым. Но говорить об этом я не стала.
— Ты присматриваешь за ним, да?
— За Зигги? — Натан произнес имя мальчишки с подлинной отцовской любовью. — Да. У него больше никого нет.
— У тебя тоже.
Я сказала, не подумав. Но слова возымели свое действие: беспечная улыбка Натана померкла. Я увидела вспышку боли в его глазах, прежде чем маска беззаботности снова появилась на его лице, и он стал вести себя как вежливый знакомый, держа меня на расстоянии вытянутой руки.
Я не знала, почему это обеспокоило меня, но начала переживать по этому поводу.
