— От тех двух сотен мало что осталось, — сконфуженно признался Ловкач, однако его физиономия тут же просветлела. — Зато… кое-какая их часть на кухне. Чуете?
Декок кивнул.
— По-моему, мы поняли друг друга. Куда ты дел бумажник?
— Выбросил.
— Вот так просто взял да и выбросил?
— Конечно, только после того, как вынул бабки.
— Это и так ясно. Но ты же не просто бросил его на улице? Может, у этой истории было какое-то продолжение?
Хенки снова помрачнел.
— Тяжкие сейчас времена, господин Декок. Волка ноги кормят. Я не мог заработать честно. А тут еще вся эта свистопляска с Рождеством…
— Ага! Стало быть, ты прикарманил кое-что еще?
Ловкач, не ответив инспектору, окликнул свою подружку.
— Принеси гостям цыплят. Эй, слышишь? Господин Декок не ел с самого утра! — Та рванула на кухню, повернувшись к ним спиной, прикрытой только тесемкой фартука. — Присаживайтесь, господа, — засуетился Хенки. — В ногах правды нет. Сейчас все будет.
Декок сел за стол, Хофман последовал его примеру.
— Но ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнил Хенки инспектор.
Тот недовольно поморщился.
— Приперло вам копать, да? Мало мне проблем!
Декок потер лицо. Он знал, что с Хенки требуется терпение. Давить на него бесполезно. Если Ловкача спугнуть, то он начнет упрямиться, и из него не вытянуть больше ни слова.
— Послушай, Хенки, — спокойно, по-деловому начал он, — я не собираюсь тебя сажать. Да и господин Хофман не будет против, если ты полакомишься цыпленком, купленным за его счет. Но взамен я хочу услышать правду. Как ты раздобыл дамскую сумочку?
Ловкач безнадежно махнул рукой, явно не собираясь продолжать бессмысленные препирательства.
— Я так понял, бумажник и сумочка попали к вам вместе. Да, я их свистнул. Так вас интересует еще и сумочка?
— Совершенно верно.
— Плевое дело. Стащил из машины.
— Где?
— У Императорского канала. После того как я… позаимствовал бумажник, я отправился навестить свою матушку. Она живет за Джентльменской улицей.
— А я-то думал, твоя матушка скончалась. По крайней мере, раз сто.
Ловкач нетерпеливо отмахнулся.
— Господин Декок, это же работа. Без дураков. Я обожаю свою матушку, и она все еще в добром здравии. В бумажнике господина Хофмана были почти две сотни. Совсем неплохо. Вот я и подумал: пусть старушка получит подарок на Рождество. Ну, сказано — сделано. Я пробыл у мамаши, как минимум, пару часов. А по пути домой решил проверить парковку на Императорском канале. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, верно? В общем, в одной тачке я приметил сумочку — она лежала на заднем сиденье. Я попробовал дверцу — так она даже не была заперта. Ну и что мне оставалось делать? Я просто-напросто не мог ее там оставить! Это было бы как-то даже не по-людски…
