* * *
— Прямо смотрим! В объектив!
Щелчок, вспышка.
— Теперь правым боком повернись! Правым, а не левым, я сказал! Или по-русски не рубишь? Так сейчас быстро научим.
Вадик выполнил команду. Ему вспомнились американские полицейские фильмы, где арестованного героя снимают на фоне ростомера с табличкой в руках. Наверное, этим стоило бы гордиться. Что походит на героя. Но он не гордился. Хотя и держал табличку со своей настоящей фамилией.
— Простите, а разве можно фотографировать без разрешения?
Легкий тычок дубинкой в область печени был доходчивым ответом на поставленный вопрос.
— Самый умный, да? Другой стороной повернись. И не морщись, а то снова права зачитаем.
Подразумевалось, что дубинка по печени это и есть ознакомление с правами. Спрашивать, за что его задержали, он не рискнул.
После фотографирования его дактилоскопировали, испачкав руки какой-то черной дрянью. Но на этом процедура не закончилась. Сержант приволок из кладовки два ящика с мокрым песком.
— Так, — приказал он, отдышавшись, — в левый ящик наступаешь левой ногой, в правый — правой. Аккуратно.
Вадик оставил первый отпечаток, потом посмотрел на сержанта, подняв правую ногу.
— Какашка прилипла. Собачья. Наступил нечаянно.
Сержант скомкал чистый бланк протокола и кинул ему.
— Вытри.
— Вам надо, вы и вытирайте. А мне не мешает.
«Ой! Это нечаянно сорвалось… Сейчас снова будет больно».
Сержант, однако, не воспользовался дубинкой. Выкинул протокол в корзину.
— Ладно, так наступай.
Потом он достал цифровой фотоаппарат и зафиксировал следы на карту памяти.
— Послушайте… А почему сразу нельзя сфотографировать? Без песка? — осторожно поинтересовался Вадик.
— Потому что вверх ногами получается, — спокойно ответил сержант, убрав в нагрудный карман фотик.
— А если я завтра, например, поменяю ботинки?
— Меняй что хочешь. А у нас приказ.
Он унес коробки, вернулся в дежурную часть и втолкнул Вадика в камеру с прозрачной стенкой, где уже на скамейке лежал администратор. Лежал, потому что сидеть не мог. О том, куда дели друга Никиту, Вадик не имел понятия, но очень хотел бы узнать.
Администратор, несмотря на трагизм ситуации, был спокоен.
— Чего мы сделали-то? — осторожно спросил Вадик.
— Не переживай, — парень выпрямился, освобождая для соседа место, — помурыжат да отпустят. Нас, вообще-то, местные менты не трогают. Мы отстегиваем за «крышу». А эти новые какие-то. Наверное, из управы. Или нравственного отдела. На рекламу купились. Дверь сломали, уроды. Да кассу под шумок прихватили, как пить дать. А шеф на меня повесит.
