«Почему я так нуждаюсь в человеке, которому я совсем не нужна? Почему он может жить, дышать и быть счастливым без меня, а я — нет?» Таис тяжело вздохнула и устыдилась того, что жалеет себя. Впервые за последние недели она позволила себе думать о нем, позволила видениям-воспоминаниям, видениям-желаниям ожить и зажить своей жизнью. Мечтать и жить… Пока что хорошо получается только «мечтать».
Этот поцелуй, о, небо! Ее как будто залила, погребла под собой штормовая волна, а тело взорвалось в тот же миг, да как! У нее и сейчас перехватило дыхание и сжалось сердце от одного воспоминания… Он и его глаза, полные огня, смотрят властно, а она летит на их свет, как мотылек, жаждущий своей гибели. О, нет, я умру без него! Все будет хорошо, скоро, может быть, уже через пару дней я увижу его.
* * *
Александр решил потешить себя и свое окружение театральной постановкой и попросил Таис выбрать пьесу. Сам он любил Еврипида, который прожил конец своей жизни в Македонии при дворе его деда.
— «Медея»? — спросил, вскинув подбородок, Александр.
— Слишком грустно, — покачала головой Таис. — Для меня это самая печальная история женщины…
— Она ведь была жестокой, детей своих не пощадила, — удивился царь.
— Я вижу ее жертвой обмана и предательства любимого человека… женщиной с разбитым сердцем.
Александр промолчал и не стал расспрашивать дальше.
— Почему ты не хочешь поставить «Персов» Софокла? — спросила, в свою очередь, Таис.
— «Персов» посмотрим в Сузах, где и происходит действие. Ну, что ж, для трагедии у тебя недостаточно крепкие нервы, значит, остановимся на чем-то спокойном — на сатировой драме. «Киклоп»? Итак, — объявил он всем, — Таис хочет, чтобы поставили «Киклопа».
— А что это Таис хочет… — начал вошедший Филота, выделяя голосом «Таис».
— Потому что я так решил, — оборвал его Александр.
Филота, сын Пармениона и начальник македонской тяжелой конницы гетайров пожалел, что не удержал свой язык, и приветливо улыбнулся, оборачивая сказанное в шутку — самый верный способ выйти из неприятной ситуации. Сидели в ожидании ужина у Александра в его огромном шатре: Гефестион, Неарх, Леонид, Клит, Кратер, Пердикка и другие. После своего «срыва» в Приене Александр решил не встречаться с Таис без посторонних.
Разговор о театре напомнил Таис гениальные стихи Еврипида:
И в высоте эфирной, и в морской пучине —
Власть Киприды, и повсюду
Творения ее. Она в сердцах рождает
Страсть, и все в ее кошнице
Мы зернами когда-то были…
