Прошло почти два бесконечных месяца с тех пор, как она в последний раз видела Александра. Тогда у нее хватило решимости или легкомыслия напомнить о себе. Все вполне удачно сошло с рук, так что ее поступок не показался неуместным и вызывающим. Сейчас жизнь не давала ей удобного повода. Да и сама она не хотела быть женщиной, которая заставляет обращать на себя внимание. Ей хотелось быть женщиной, на которую обращают внимание по своей воле и сильному желанию. Она считала, что вполне достойна этого. А если нет, то «покажите мне лучшую».
Чтобы лишний раз убедиться в этом, Таис достала медное зеркало, плеснула на него водой и погляделась. Серые глаза смотрели грустно, но это пройдет, а все остальное не вызывало нареканий. Рот со времен детства мало изменился — такой же пухлый и изогнутый. Его капризность уравновешивал аккуратный нос, слегка скругленный книзу. С носом ей повезло, а ведь это та часть лица, которая у многих вызывает наибольшие претензии: Между бровями ее любил целовать Фокион. «Почему в лоб, это „по-отечески“, что ли?» — шутила Таис. Он отвечал, что не в лоб, а между бровями, где чувствуется какая-то пульсация, незащищенность. Теперь ее уже давно никто не целовал; ни по-отечески, ни по-мужски, никак.
Александр упорно осаждал Галикарнас, а Таис задержалась в уютной тихой Приене, чтобы спокойно поразмыслить над тем, что было, что будет и чем успокоится сердце. Гуляя дорогой, которой они шли с Александром, Таис оставалась грустной, но относительно спокойной. Она садилась под дуб, где сидел Александр, прижималась спиной к его коре, как он — десять, двадцать, тридцать дней назад, — и спина ее не испепелялась, а сердце не разрывалось от горя. Живописные окрестности по-прежнему нравились ей, вызывая меланхолию, но не тоску. Она решила, что девочка Таис поумнела и окрепла духом.
Когда же пришло известие, что после долгой осады стена неприступного Галикарнаса надломлена и начались отчаянные бои, ознаменовавшие собой начало конца, Таис решила перебраться поближе.
Благодаря заботам Птолемея, афинянка имела собственную многокомнатную палатку и все необходимое для походной жизни, начиная с жаровень, ванны, большой складной кровати (это он о себе не забыл, усмехалась Таис) и кончая мулами, лошадью, повозкой. Таис настояла на том, что обойдется помощью одной служанки и конюха. Во-первых, Таис многое по дому делала сама, во-вторых, ей не хотелось постоянного присутствия в доме чужих.
