Нехалов быстро оделся и ушел. Он брел сонный пустыми улицами города, на ходу передавая текст:
"Арбукез Мобешти - Всесовету относительно чудаков-изобретателей. Прошу разрешения пустить мозговой зонд в среднего представителя канал вычищен".
И принял следующий:
"Всесовет - Арбукезу Мобешти относительно зондажа чудаков-изобретателей, - бормотал Нехалов. - Зондаж разрешается никто кроме крауготов не в состоянии осуществлять телепортацию".
Эту ночь несчастный телепат-толкач провел на скамье, в сквере. Жаловаться милиции он побоялся. Зато с утра его дела быстро двинулись ему отгрузили даже три станка. Счастливый Нехалов дал телеграмму на завод и побежал купить билет на самолет. И все, что было у него в голове, ночь, телеграммы, Всесовет и прочее, - исчезло. Забылось накрепко. Но Арбукез Мобешти, показывая этим хорошую память, не забыл Нехалова...
ДВЕ НЕДЕЛИ ОТПУСКА
19.5.82. Взял отпуск - переутомился.
Открылось мне это внезапно. Я спокойно обедал.
Вчера завод отдал новую партию станков (с моим улучшением), и нас перестало лихорадить.
Я обедал бутербродом, стоял у окна и смотрел на улицу. По ней прокатывалась цепь грузовых машин. Пыль и чад поднимались к нам, на девятый этаж.
Шли грузовики. Я считал машины, проходящие без груза, и меня трясло от негодования: гнать машины пустыми!
Жуя, я задумался о тотальной рационализации процесса жизни и прикинул свои возможности. Я мечтаю быть изобретателем-профессионалом (в штатном расписании нет такой должности).
А пока я изобретатель-чудак, одиночка. Мне дана жизнь (одна). Имею три авторских свидетельства: бедно и огорчительно...
Сумма знаний (всех) равна 4, помноженным на 10 в 12-й степени. Число комбинаций их (ресурс возможных изобретений) составляет же 24^10^18, что в 100^100 раз больше всех атомов вселенной. А тут пустые грузовики... И в этот момент меня и ударило.
Падая, я уронил бутерброд и вцепился в подоконник. И увидел - мир рассыпается передо мной в голубую пыль.
Рассыпались чертежные столы, бумаги, счетные машины, люди, находившиеся в комнате.
Затем темнота и пробуждение. Я открыл глаза в здравпункте, на кушетке, обтянутой холодным дерматином. Один мой рукав был засучен, в бицепсе ощущается тягучая боль. От меня отходила Мария Игнатьевна - со шприцем. Она подошла к раковине и пустила струю. Вытянув поршень, стала мыть шприц.
- Что это? - спросил я, ощущая боль в затылке и сладкое изнеможение в теле. - Кирпич?
- Два кубика кордиамина, - сказала она.
