— спрашивала она себя. — Так почему же я сейчас так огорчаюсь?». Сделав глубокий вдох, Изабель попыталась успокоиться. Отвернувшись, она окинула взглядом сад. Здесь все декоративные кустарники и розы были аккуратно подстрижены. Прямо перед ними находился лабиринт, а рядом с ним — фонтан с русалкой, наклонившей кувшин таким образом, чтобы из его горлышка лилась вода. Вдали же сверкали огни четырехъярусной китайской пагоды.
Снова повернувшись к Маркусу, Изабель спросила:
— Значит, вы давно уже все обдумали?
Он утвердительно кивнул:
— Да, разумеется. И я должен вам напомнить: именно вы предложили сделать наши отношения временными, разве не так?
— Да, вы правы. Но я не думала, что буду играть… совсем уж пассивную роль, если можно так выразиться.
— А какую еще роль может играть жена? — с усмешкой спросил Маркус.
При этих его словах Изабель почувствовала, что больше не может владеть собой. С вызовом вскинув подбородок, она заявила:
— Возможно, это было бы приемлемо для некоторых женщин. Но только не для меня! И очень может быть, что на Боу-стрит благодаря моему свидетельству поверят в вашу непричастность к краже, но едва ли этому поверят в свете. Поэтому вам и сейчас следует опасаться сплетен, так как они затронут не только вас, но и ваших близких, а также вашу жену, то есть меня. Когда же картина будет найдена, причина для сплетен исчезнет сама собой. Теперь вы понимаете, что я имею полное право принять участие в этом деле? И я не собираюсь следовать тем правилам, которые вы для меня уста…
Маркус стремительным движением заключил ее в объятия, и Изабель вскрикнула от неожиданности. Стараясь высвободиться, она пробормотала:
— Отпустите меня.
Он с ухмылкой покачал головой:
— Ни за что. Если вы меняете условия нашей сделки с самого начала, то тем самым заставляете и меня кое-что изменить.
— Что вы имеете в виду?
— Наше «бесстрастное соглашение»… кажется, именно так вы это назвали?
— Но я не меняла условия нашего соглашения, сэр, — заявила Изабель. — Поэтому вы тоже должны соблюдать условия.
— Называйте меня Маркусом, дорогая.
Изабель снова попыталась отстраниться, затем со вздохом сказала:
— Ладно, хорошо. Пусть будет Маркус. А теперь отпустите меня.
— А вы согласитесь не вмешиваться в мои дела?
Она снова вздохнула:
— Но, я все же не понимаю, почему вы…
Маркус прижал ее к себе, и она тотчас же поняла, что ей уже не хочется освобождаться, — напротив, хотелось еще крепче к нему прижаться.
— Хм… Что у вас здесь?.. — раздался вдруг чей-то голос. Маркус тотчас же отпустил ее, и оба, обернувшись, увидели в свете факелов мясистое лицо лорда Уоллинга.
