Коляска остановилась. Садовник открыл дверцы с вежливым поклоном, но вышла только его молодая госпожа. Беата, оставаясь в экипаже, протянула землянику девочке, которую Гейнеман все еще держал на руках.
Клодина с удивлением заметила прелестную нежную улыбку на лице подруги, и малютка, вероятно, инстинктивно почувствовала, что это редкий луч, — она потянулась и обняла своими ручками шею Беаты; потом с радостной улыбкой взяла корзинку с земляникой из тех самых больших рук, которые недавно с возмущением отстраняла от своих любимиц-кукол, и, вырвавшись из рук Гейнемана, поспешно побежала домой.
Беата сказала владелице Совиного дома, что скоро посетит ее, тоже придет пешком… Коляска тотчас повернула и уехала. Барон Лотарь, хотя и молчал всю дорогу, но простился с Клодиной глубоким поклоном и сказал несколько приветливых слов Гейнеману.
— Что правда, то правда. Я не друг Нейгаузов — напротив! У них больше счастья, чем заслуг, а Альтенштейны должны были уступить им, — сказал Гейнеман, заслонившись от солнца рукой и с большим интересом следя за удаляющимся экипажем. — Но что ни говори, он воин, красивый, словно картинка, в своем сером, как у мельника, платье. Я тоже был солдатом, настоящим служакой, барышня, и умею различать офицеров. Я думаю, что когда этот едет перед своим эскадроном, то солдаты еще прямее и горделивее сидят на своих лошадях. Ну, а характер его известен: много дерзости и страшное высокомерие вследствие женитьбы на такой знатной даме. А как наше дело? — Он показал знаком, будто считает деньги, и боязливо, вопросительным взглядом посмотрел на молодую девушку. — Гм! Там не брезгают никаким доходом…
Клодина улыбнулась:
— Можете быть спокойны, Гейнеман, находка остается в ваших руках, вы вольны делать с ней все, что вам угодно.
— Что? Правда? Они ничего не берут? — Он был готов запрыгать от радости. — У меня камень свалился с души, тяжелый камень! Ну, теперь, слава Богу, кончено! Теперь, барышня, увидите, на что способен старый Гейнеман. Я выжму денежки из богача Бальза, которому наши пчеловоды никогда не привозят достаточно воску; так выжму, что он запищит. Мы теперь хорошо употребим наши деньги, барышня, когда у нас будут бывать знатные гости. И тогда не должно быть слишком бедно у нас в доме — мы обязаны перед покойной госпожой не допустить этого. Я завтра возьму с собой в город оловянную посуду, чтобы ее поправить. Нам нужен также новый сливочник и недурно было бы купить новые занавески в нашу лучшую комнату. Фрейлейн Линденмейер усердно штопала последнее белье, но как ни искусна она в этом деле, все видно…
