II
Канва «Истории севарамбов» очень проста. Это — рассказ путешественника, потерпевшего крушение в южном море. Европейцы, спасшиеся от гибели на неизвестном берегу, тщетно ждут помощи. Постепенно они все глубже проникают в неведомую им страну и, наконец, сталкиваются с туземцами-севарамбами. Оказавшиеся очень культурными и гуманными, туземцы увозят европейцев в свою столицу. Уже по пути европейцы начинают знакомиться с своеобразными порядками страны. Дальнейшая жизнь в стране дает возможность рассказчику лучше узнать и оценить по достоинству хозяйственную и политическую систему гостеприимных севарамбов. Беседы и чтение книг севарамбов позволяют ему восстановить историю возникновения этого своеобразного общественного порядка.
Томас Мор уделяет очень мало внимания происхождению утопического строя. Мы знаем лишь, что утопическое государство, по Т. Мору, возникло в результате завоевания, что туземцы, покоренные основателем Утопии, были «народ грубый и дикий» и что стараниями основателя, Утопа, они были подняты на весьма высокую ступень культуры и образованности.[2] Коммунизм Утопии дан, так сказать, статически, в своем завершенном виде. Верас проявляет в своей «Истории севарамбов» гораздо больше «исторического» вкуса. Он достаточно подробно говорит о том, как жили туземцы до преобразования, проведенного просвещенным правителем Севарисом. Эти страницы Вераса представляют большой интерес, так как мы находим здесь уже ряд черт, характерных для коммунистических и эгалитарных теорий XVIII в. и чуждых ранним утопиям нового времени.
Народ севарамбов образовался из сочетания двух туземных народов — престарамбов и струкарамбов — и пришлых парси, иммигрировавших из Персии. Туземные народы происходили от одного корня и отличались друг от друга лишь частностями, несмотря на постоянные раздоры. Они жили в условиях примитивного коммунизма, большими семьями, каждая из которых представляла самоуправляющуюся единицу. Каждая семья, или община (communauté), выбирала вождя и его помощников для ведения хозяйственных дел семьи, для отправления правосудия, для командования в случае войны. Эти вожди обладали самыми широкими полномочиями как в отношении имущества, так и в отношении отдельных членов семьи, — вплоть до права жизни и смерти. Вождь имел при себе совет (повидимому, состоявший из должностных лиц и стариков), приказам вождя все должны были беспрекословно повиноваться[3]. Для общей охраны и для других общих дел большие семьи избирали общего вождя, при котором состоял совет из представителей отдельных семейств; в распоряжение этого общего вождя семьи выделяли из своего состава определенное число мужчин для военных надобностей.
