А я была честна перед собой, рассудив, что, во-первых, получив статус официальной подруги внука главы семейства, я могла бы ошиваться в «Теремке» бесконечно долго. Точнее, до момента обнаружения убийцы Веты. А во-вторых, связь с Никитой будет маленькой местью Илье. Не уверена, что я решилась бы признаться ему в своем желании свести счеты вот таким способом, но было так стыдно вспоминать о своем признании! По природе я, увы, не Татьяна Ларина…
– Да, давай выпьем, – согласилась я, поднимая глаза на Никиту.
Если чуть переберу с алкоголем, решила я, то и вторая часть вечера пройдет в формате лайт.
– Ты грустная, – заметил Никита и взял меня за руку. – В чем дело?
Странный вопрос, учитывая мою потерю.
– Никита, прошло только чуть больше месяца…
Он вздохнул, но не сочувственно, а скорее раздраженно.
– Время лечит, Нета. А вот я только что мать потерял, но жизнь продолжается. Я всегда буду любить свою мать, я всегда буду помнить и любить брата. Мне бесконечно больно, что мама убила Костика, безумно больно. Никогда мне этого не забыть. И если хочешь знать, во многом я чувствую себя виноватым.
– В чем же?
– В том, что был невнимателен к маме, к Косте. Я по натуре трудоголик, мне некомфортно много времени проводить в семье… – Никита помолчал и грустно улыбнулся: – А позволить себе горевать я не могу.
– Я не такая сильная, как ты. – Меня немного раздражало это соревнование на кубок главного страдальца. – Мне больно, и ничего с этим не поделаешь.
– Все дело в Илье, – повторил Никита свою утреннюю догадку. Было заметно, что его безмерно злит одна мысль о мужчине с поводком.
– Но моя сестра!..
– Да, ты переживаешь смерть Веты, я понимаю, но ты в лице меняешься, когда видишь Илью. А что ты о нем знаешь? Он рассказал тебе, почему так предан деду? Почему готов в конюшне навоз убирать и любую проблему на себя брать? И все это за бесплатно!
– Перестань, Никита, – попросила я. – Не надо… Я знаю достаточно.
– Я уверен, просто на сто процентов уверен, что Илья совсем не тот человек, за которого себя выдает!
Никита еле сдерживал свои эмоции. Его тон, его слова были неприятны мне настолько, насколько это возможно. Я встала из-за столика и пошла к выходу, одергивая свое красивое вечернее платье. Переночую в квартире бабушки, в городе, а завтра вернусь в поместье.
Никита догнал меня на улице:
– Неточка, прости меня… – Его глаза отчаянно молили о пощаде. – Нета, я не подумал… Это все от ревности.
Он остановил меня прямо посреди центральной гродинской улицы, где, несмотря на поздний час и начинавшийся дождик, прогуливалось, наверное, полгорода. Нас обтекали людские потоки, нас задевали локтями и плечами люди, которым мы мешали пройти, а я не знала, на что решиться.
