Прислонившись для устойчивости спиной к стене, я вскрыла пакет с аптечными покупками. От рева работающего двигателя закладывало уши.
Я посмотрела на себя в зеркало:
— Ну-у… хороша!
Через пять минут в дверь постучалась стюардесса:
— Мэм! У вас там все в порядке?
— Да. У меня все отлично.
Нарушение месячного цикла. Ничего себе отлично! Я уносилась в космос, глядя на тест-полоску, зажатую в руке. На ней отчетливо проступала поперечная голубая черта.
Я была беременна.
Я шагала к выходу из аэропорта. Яркий свет лупил по глазам. Я старалась не натыкаться на стены и людей, которые образовались вокруг после моего возвращения из космоса. В голове жужжала какая-то странная музыка.
Ну надо же, беременная! И как, интересно, я со своей ученой степенью не сумела правильно отсчитать двадцать восемь дней? Из меня вырвался какой-то истеричный смех, близкий к рыданию. Я прикрыла кулаком рот, но бесполезно — дурацкий смех снова вырвался наружу. Только еще более истеричный.
Я обогнула конвейер с багажом и наконец увидела выход, а за ним улицу, забитое машинами шоссе и яркое лос-анджелесское солнце. За металлической перегородкой ждали встречающие. Среди них я заметила Джесси. Облокотившись на поручень, он постукивал о него пальцем в такт какой-то своей музыке. На нем была темно-синяя рубаха и гоночные перчатки. Он всматривался в толпу, выискивая меня глазами.
Я полнилась радостью. Ребенок. У меня будет ребенок! Словно звезда упала с ночного неба прямо мне на ладонь. Благословенный дар, посланный Божьей милостью. Дар поистине священный и такой пугающий.
Глуповато улыбаясь, я шагала к выходу, навстречу неизвестности. Для начала надо сообщить ему. «Дыши ровнее, детка, приготовься огорошить его по полной!» Вскинув рюкзачок повыше, я помахала рукой.
Он заметил меня и оторвался от перил. Вид у него был озадаченный. Я лыбилась как клоун и готова была разрыдаться.
Справа ко мне направлялся человек. Краем глаза я заметила его неспешную походку и копну седых волос.
— Котенок!
Я замерла как вкопанная. Это же мой отец!
Он подошел. Две сумки — с вещами и ноутбуком — висели на ремнях через плечо. На черном от загара лице читались беспокойство и тревога.
— Ты что, выследил меня?
Он поставил вещи на пол и сжал мои щеки ладонями.
— Это у тебя называется «затаиться»?
Он выглядел прекрасно — загорелый, холеный, прямо как новенький, если можно так выразиться. В старых, видавших виды ковбойских сапогах и бейсболке с логотипом авианосца «Авраам Линкольн», на котором служил мой брат. Я чувствовала себя так, будто меня обвели вокруг пальца.
