— Знаешь, я никогда не была на Кипре. Здесь так красиво!
— Тебе нравится?
— Очень.
— И знаешь, Бонни, конечно, не время сейчас говорить о нас, но поверь, я хочу быть только с тобой. По нашим законам я не могу развестись сразу. Мне надо на это лет семь, не меньше. Но будь со мной. Я сделал наброски новой картины, которая называется «Солнечная женщина».
Бонни онемела.
— Но так должен называться мой журнал, который, когда у меня будут деньги, я открою. А Даяна будет его соучредителем. Мы откроем…
— У тебя будут деньги, Бонни. Я подарю тебе эту картину, и у тебя будут деньги.
— Но ты же сейчас отдашь все, что от тебя требуют. Под угрозой жизни твоей жены.
— Меня ничто не заставит отказаться от работы. Ничто.
Его взгляд стал жестким, похолодевшим. Бонни подумала, что она видит только надводную часть айсберга. Но наверное, таким и должен быть человек, способный творить… А она разве другая? Вот и смотри на себя со стороны, Бонни Плам.
— Мистер Халамбус! Мистер Халамбус!
На веранду вбежал герр Копейнаур.
— Это моя жена! Где она?
— Я не знаю, где ваша жена, герр Копейнаур, — холодно ответил Халамбус.
— Она в Никосии. Халамбус — это правда?
— А что именно?
— Что ваша жена взята… в заложницы?
— Да, правда. Но я не знал, что это сделала ваша жена.
— Майн Готт! Майн Готт! Эва, как она могла?
Копейнаур без сил опустился в кресло. Поднял глаза.
— Бонни? Нет, я не верю. Бонни? Это ты?
— Я, Карл.
— Но… как?.. Почему?
— Я знакома с Халамбусом.
Халамбус в изумлении посмотрел на Бонни.
— А откуда ты знаешь Карла Копейнаура?
— Мы познакомились еще студентами, в Кембридже.
Копейнаур закрыл глаза.
— Я не знаю, что делать… Бонни. Ты видела Эву. Я ничего не знал…
Потом Карл вскочил и выбежал из комнаты.
Он поехал в гостиницу. Он знал, что едва ли найдет там Эву. С другой стороны, она же не знает, что ему все известно о ней и уж тем более что он прилетит. Так чего ей опасаться? Она, конечно, поселится в самой лучшей гостинице.
Он не ошибся. Портье назвал ему номер, и Карл постучал.
— Войдите. — Это был голос Эвы.
Она сидела в кресле и рассматривала журнал.
— Карл? — Она не вскочила. Она осталась сидеть, кажется, силы оставили ее.
— Я все знаю, Эва. Если ты хочешь сохранить еще хоть что-то, а точнее, свою шкуру, ты немедленно прекратишь этот спектакль.
— Какой спектакль? Что случилось, Карл?
Эва не собиралась сразу сдаваться. Неизвестно, думала она, что знает Карл. Кто мог навести его? Да, она брала его самолет. Но дальше — след должен был потеряться. Никто не знал, кроме… Ах, вот кто его навел! Да-да, надо было раньше выставить Ильзу за дверь, а она с ней еще церемонилась. Ну погоди, паршивка!
