— Украли! Ази украли! Звонил Халамбус…
— Кто украл Ази?
Его рука не спеша поставила на стол бутылку. Мак проследил за его движением, отметив несуетность. Наверное, наступает возраст, когда никакое сообщение не заставит забурлить кровь.
— Украли Ази! Похитители! Они хотят выкуп!
— Выкуп? Сколько они хотят?
— Я не знаю…
Старик перевел глаза на Мака.
— Ази — моя младшая дочь. Она замужем за художником. И кто-то ее украл.
Мак встрепенулся. Ну совсем, как у них в Штатах.
— А… Сколько лет вашей дочери?
— Тридцать. Таких уже не крадут. У нее двое детей. — Старик пожал плечами.
Мак заволновался. Да, здесь что-то не то. Для чего она похитителям, когда в этих местах женщина расцветает в шестнадцать, а в восемнадцать… Уж совсем не то. Его Мэри в шестнадцать была пышка, а когда он ее обольстил, стала костлявой, как лошадь, не кормленная целый год. Он усмехнулся. Конечно, любую лошадь можно заездить, с некоторой гордостью за себя подумал он. И тут до него дошло, что если бы похитили Мэри, а ей сейчас ровно тридцать! Он поднялся на ноги.
— Я найду их! Американские солдаты не оставляют в беде!
Старик смотрел на Мака спокойно, что-то соображая.
— Я отдам масло за полцены, если…
Мак быстро соображал. Если он говорит правду, тогда на этом деле он хорошо заработает. Он-то знает его цену. А разница — разница в копилку. Мэри оч-чень любит, когда копилка пополняется.
— Я готов.
— Итак, Ази, или миссис Халамбус, ты звонишь мужу. — Женщина сидела напротив, положив ногу на ногу и глядя прямо на бледное лицо пленницы. — Говоришь, чтобы он собирал все свои камни, все бумаги про черный сапфир. Он должен закрыть мастерскую по изготовлению и обработке камней.
— Но…
— Я не кончила. В противном случае ты останешься здесь. А турки найдут тебе применение, несмотря на твой не столь юный возраст. Ты еще ничего, — ухмыльнулась она. — Но я это так, к слову. Никто тебя не тронет в эти три дня. Ты — наша гостья. Что хочешь на ужин?
— Ничего.
— Так не пойдет. Нам не нужна ходячая тень или, того хуже — покойник. Мы делаем свое дело, ты свое. Нам платят деньгами, тебе — жизнью и честью. Я не думаю, что твоя семья пойдет по миру, если муж займется чем-то другим, а не рисованием камнями. Он купит себе краски, а деньги у вас растут на деревьях. Мы могли бы заключить с ним контракт на цитрусовые и оливки. Европа любит то и другое. И кстати, это был бы выгодный контракт.
Ази молчала, женщина не была злой на вид. Белокурая, с симпатичным лицом. Наверное, такие женщины нравятся Халамбусу, Она помнит, как приезжала позировать дама из Германии. Она чем-то походила на эту. Но это не она. Та была старше.
