С Лиз дело обстояло иначе. Она не мыслила себя без журналистики и, уже попробовав свои силы на этом поприще, все силы направила на профессиональный рост. Ей было всего двадцать лет, и впереди маячил призрачный успех и слава. Где уж тут думать о ребенке?!
— Пойдем в постель. Я так соскучился по тебе, — произнес Ник, ставя бокал на стол.
Глаза его были темными от желания.
Это предложение взбесило ее. Она потеряла самообладание.
— Я уверена, что ты все подстроил умышленно. Не верю, что это была случайность.
Желание в его глазах исчезло, и теперь в них сквозила холодность.
— С какой целью?
— О, это совершенно очевидно. Ты же сам только что сказал… У нас есть лишь один выход. Если я забеременела, то мне ничего другого не остается, как выйти за тебя замуж и поселиться в «Сан-Пьетро».
Ник встал. Еще никогда Лиз не видела его таким злым.
— Я буду спать в кабинете, — с подчеркнутой резкостью произнес он.
Горя от праведного гнева, она проводила его взглядом в комнату, которая обычно они использовали как кабинет. Там стоял узкий диван.
Не опровергая ее обвинений и не пожелав ей спокойной ночи, Ник закрыл за собой дверь.
Они сидели в кафе за послеобеденным кофе и о чем-то мирно беседовали. Мужчина и женщина. Оба высокие, красивые, светловолосые. Со стороны их можно было принять за брата и сестру. Впрочем, это впечатление сразу же развеялось, стоило только ему взять ее за руку.
До этого момента Лиз была спокойна и расслабленна. Пожатие руки ничем не напоминало просто дружественный или братский жест, и ее умиротворенность тут же пропала. Она знала, что рано или поздно Пол сделает ей предложение. Но ей казалось, что это произойдет в более романтической обстановке, например на открытой террасе какого-нибудь приморского ресторана, при свечах.
Ее спутник был очень милый, общительный, абсолютно предсказуемый и крайне надежный человек. И, несмотря на то что с момента их первой встречи прошло немало времени, она не знала, как ответит ему на его предложение.
Лиз посмотрела ему в глаза, намереваясь сказать, что еще не время, что она не готова дать ответ, но передумала, зная, что ее слова больно ранят его.
Едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, как к их столику быстро подошел официант и сообщил, что мадам просят к телефону. Пол пробормотал что-то на суахили, видимо не имеющем пристойного эквивалента в английском. Она никогда не слышала, чтобы он ругался. Он всегда отличался уравновешенностью, и его было сложно вывести из себя.
