‒ Какой ты, в самом деле… ‒ сказала она, вставая с постели, когда он, наконец, вернулся. Вздохнула. ‒ Точно мой Сергей…
Она не пояснила, что имеет в виду, и вышла в ванную. Ключ торчал в замке, но дверца не была открыта.
На обоих полках лежали аккуратно сложенные свертки, кипы бумаг, какие-то коробочки и… игрушки из сексшопа, имитаторы мужского полового органа. Несколько штук, все разной формы и размеров.
Надо же. Он ожидал чего угодно, только не этого…
С замком он справился быстро. Пришлось, правда, его раскрутить, разболтанные шурупы закручивались в дверцу изнутри него. Проверил пару раз на состоятельность, затем закрыл и оставил ключ в замке.
Через пару минут она вернулась. В руках она держала две рюмки и два миниатюрных бутерброда.
‒ Все-таки выпьем немного, ‒ вздохнула она.
Сама открыла бутылку и налила поровну, чуть не до краев. Он потянулся взять одну из рюмок, но она спешно опередила его.
‒ С руки.
И подала ему ее из руки в руку. Видимо, для нее это что-то особенное обозначало.
‒ Давай. За Сергея, любимого моего. За тебя. За Иринку. За Светланку. За Сережку. За всех нас.
Выпили до дна. Она будто от непривычки слегка скривилась.
‒ Я еще закурю, хорошо? ‒ спросился он.
‒ Конечно.
Он собрался было по направлению к кухне, но она остановила его за руку.
‒ Не будь один, Витя. Хватит с тебя. Кури здесь. Окно открыто.
И он передумал курить. Не любил, когда дым в комнате.
‒ Ну ладно. Пойдем. И мне что-то захотелось.
От этой рюмки Виктору стало необычно приятно и спокойно. Может быть потому, что с ее руки, ‒ подумал он.
Они стояли минут пятнадцать на балконе, не включая на кухне свет, не роняя ни слова. Выкурили по две сигареты. Потом она, наконец, нарушила молчание:
‒ Решилась все-таки Иринка… Не суди ее строго.
‒ Я ее вообще не сужу.
‒ У вас все будет хорошо. Еще лучше, чем было.
‒ Я знаю.
‒ Да.
Она будто гору со своих плеч свалила, Виктор это почувствовал.
Они вернулись в комнату и она сказала:
‒ Ты успокоился?
‒ Как ни странно, да.
‒ Спасибо тебе.
‒ Мне? За что? Это Вы за мною присматривали, ‒ улыбнулся он.
‒ За любовь твою к Иринке.
‒ Ложитесь. Поздно уже.
‒ А ты все равно не уходи. Сиди здесь. Можешь компьютер включить, там у меня новая библиотека, недавно ребята с фирмы установили.
Она сняла покрывало, отошла в сторонку, за спину Виктору. Переоделась.
Легла в легком халате.
‒ Я не стесняюсь. Но и тебя не хочу смущать, ‒ как бы извинилась она за халат, за то, что в такую жару вынуждена лечь не раздетой, а ему поневоле приходится быть в этом виноватым.
