‒ На балкон иди. Я пока тут постряпаю.
Балкон тут же, от кухни. Маленький, как и в большинстве сталинских домов, не сравнить с их почти лоджией… Зажигалка оказалось совсем еще не пользованной и, видимо, очень дорогой, язычок пламени имел очень своеобразную форму и какой-то особенный, завораживающий цвет; Виктор уставился в него глазами и вдруг четко как бы ощутил в собственном теле сиюминутное биение Иринкиного сердца и понял, что она сейчас находится под этим парнем у них на балконе, том, что из их спальни, застекленном… и увидел ее глазами пятно на потолке, то самое, плохо закрашенное… потому что она лежала сейчас на матраце лицом вверх…
С ним нередко так бывает, что он как бы ее глазами видит то, что она на самом деле видит в тот же момент, находясь на отдалении от него.
Он несколько раз тряхнул головой. Видение не исчезло. Да, она лежит. И ей очень сейчас приятно. Жутко приятно, потому что сердце ее колотится, как…
Дрожащей рукой зажег сигарету. Затянулся. Закашлялся. Он не был курящим.
‒ Э, да ты сегодня совсем как ухажер, ‒ послышалось из кухни. ‒ А сам почему не поел?
Он не ответил.
‒ Ну и хорошо. Поедим вместе. Будешь?
‒ Да вообще-то не хочется…
‒ Совсем немного. За компанию.
‒ Хорошо.
Она умела есть красиво. И у нее этому научилась Ирина. И дети тоже. И он, воспитанный деревней. Она была из тех людей, которым хочется подражать.
‒ Подожди.
Она вышла и тут же вернулась с бутылкой дорогой немировской.
‒ Глотни. Только совсем немножко.
Поставила перед ним рюмку.
‒ Давай, давай. Не бойся, я за тобой присмотрю.
Она явно уже почувствовала, что с ним что-то неладно. Но она никогда не лезет в душу. Это же Елена Андреевна.
Такую водку можно не закусывать. Он опрокинул в пищевод полную рюмку одним махом. И ему почудилось, будто сразу вслед за глотком зашипели где-то за грудиной горячие угольки. Приятно ударило в голову.
‒ Ира звонила?
‒ Да, ‒ поспешно соврал он, заметив особенность интонации и ее периферический взгляд, ‒ у нее все в порядке.
Теперь он почувствовал, что она тоже была внутренне напряжена, а после его слов вдруг расслабилась, успокоилась, пришла в свое обычное состояние.
И он тоже вдруг успокоился. Вдруг подумал, что даже если Елена Андреевна и узнает правду, ничего плохого не произойдет. Им бояться нечего. Пусть узнает. Не от него, конечно. От него она ничего не услышит. Но Ирка потом вполне может проболтаться… Хотя еще неизвестно, какой след на самом деле оставит у нее эта ночь… Нет, в любом случае проболтается. Это же Ирка. Она все еще как дитя.
