Настя. У тебя есть ключи.
Кирилл(весело). А я их потерял. Понимаешь? Потерял. Очень просто. Сегодня вечером где-то потерял. Обронил, наверное, на улице. А может быть, как говорит твоя дорогая подружка Евочка, оставил у любовницы.
Настя. Открой дверь.
Кирилл. Даже если у меня были бы ключи — не открыл бы! Ты, видимо, забыла, по какому поводу мы тут все собрались, с каких щей мы тут все сидим и так здорово общаемся про жизнь? Забыла? Забыла, что твой любимый друг — ветеринар, лекарь овец, лошадей и меринов — убил человека? Он лежит внизу, на ступеньках. Человек, убитый им! Ты соображаешь? Ты видела кровь? Ну вот! Лифт не работает. Если ты пойдешь по ступенькам, то увидишь его. Твое доброе-доброе сердце не выдержит, и ты побежишь вызывать милицию, и потом милиции же расскажешь все про меня. Да еще и приврешь со злости. Скажешь, в квартире двадцать четыре живет спекулянт и развратник, сделайте у него обыск. И вообще, мало того, это он — именно он — натравил бедного-бедного Никиту на этого человека. А у меня тут товару, да будет тебе известно, на семь тысяч, да в кармане — шестьсот рублей. Так что — не выйдет! Сиди до утра. Сама ведь сказала — будем сидеть до утра. Вот и сиди. А утро вечера мудренее…
Настя(садится в шубе на пол прихожей, на чью-то обувь, закрывает лицо руками). Неужели это не во сне? Неужели все это правда? Все идет прахом, все рушится, все на глазах рушится… Боже мой, боже мой, боже мой!!!
Кирилл(хохочет). Жуй левомицитин, дура! Слышишь?! Где он у нас?! Наливает себе вина, садится у столика, залпом выпивает, что-то жует. Ну что же? Будем сидеть, ждать утра, разговаривать! Спать ведь никто, кажется, не желает? Какое тут спанье — когда такие страсти… Да-а-а: Веселенькая компания подобралась, веселенькая! Нет, братцы, вы задумайтесь только, какие кадры тут среди нас, а? Дети страшных лет России! Всем памятник надо общим поставить: 1956–1986 годы, а? Здорово я придумал? Одна — развратная девка, другая — дама в розовых очках: ничего видеть не хочу! Один — убийца, другой — фарцовщик, уклоняющийся от службы в рядах славных вооруженных сил! И я — самый главный, детя своего времени, все пороки ношу в себе! Да, да, мы все дети перестройки! А любопытно, что такое перестройка? Так, кажется, любят задавать вопросы телевизионщики у памятника Пушкина? Отвечаю! Перестройка — это переделка души, сознания человеческого! А ведь за это боролись всегда во все времена Достоевский, Гоголь, Чехов, Толстой… Во люди-то! Не чета нынешним… И что же у них получилось? Нуль! Пшик! Пук! Так ведь? Да, братцы? Нет, классная компания у нас, блеск просто! Только вот эта девочка, Ксюшенька, еще не понятно кто… Кто ты, детя? Или, как говорит Евка, тихий омут, в котором водится нечистая сила? Ну что у тебя за личина, за маска? Не бойся, сбрасывай ее, сегодня мы все без масок, видишь? Ну что у тебя под маской? Тоже кабанья морда, как говорит про меня Евка? Детя-а-а! Раскройся-а-а-а!..
