Проделав путь почти с милю, отряд выбрался на обочину другой скоростной автострады. Сразу за двумя рядами ее ограждения располагались остатки Курсуса — уникального древнего тракта, вымощенного еще во времена строительства Стонхенджа, — в окрестностях которого Калибан и решил разбить бивак на ночь.
— Агенты Девятки обязательно прочешут окрестности, — сказал Док. — Но за пределы треугольника, образованного тремя главными магистралями, они вряд ли сунутся в таком тумане. Затем прибудут сами патриархи, прикатят на пластмассовых паромобилях — по странной иронии судьбы, это мое собственное изобретение, сделанное как раз для подобных оказий. Церемония начнется независимо от того, разойдется туман или нет. Бессмертные не смогут похоронить Ксоксаза внутри Стонхенджского круга, такое даже при всем их могуществе вызвало бы слишком много кривотолков. Так что погребение состоится вне круга, но где-нибудь совсем рядом.
— А почему вообще Ксоксаза собираются похоронить именно здесь? — спросила Триш. — Я-то полагала, что, когда строился Стонхендж, ему стукнуло по меньшей мере десять тысяч лет. Какая между ними связь?
— Не знаю. Стонхендж возводился в три этапа, с 1900 по 1600 год до нашей эры. Все строительство вели уэссекские племена. Возможно, сооружался он как храм некоему божеству. Правду знают теперь только бессмертные. Однако, какими бы там целями ни прикрывались, сооружая Стонхендж, древние зодчие, фактически они устроили своеобразный календарь солнцестояний и затмений, в том числе и лунных. Эти концентрические круги из монолитов и трилитов бесспорно являются первым в истории Земли астрологическим компьютером.
Возможно, — продолжал Калибан после краткой паузы, — что тогдашние обитатели Уэссекса поклонялись Ксоксазу как богу. Он вполне мог покровительствовать Стонхенджу. Но звали его тогда иначе, так как имя Ксоксаз переводится с древне-германского наречия приблизительно как "верховный". А во времена сооружения Стонхенджа такого языка еще не существовало, он не выделился из индо-хеттской группы.
Составив график дежурств, все, кроме часового, попрятались по спальным мешкам. В пять утра наступил черед Калибана. Перевернув песочные часы, он немного посидел на ограде, затем, закутавшись в одеяло, стал неторопливо прохаживаться вдоль обочины. Туман и не собирался спадать — Калибан оказался как бы совершенно один в беспросветном и промозглом мире. Хотя вся его спящая гвардия располагалась всего в двух шагах, он их не видел, как вообще не видел ни зги. Звуки — те еще доносились, легкое похрапывание соратников Да приглушенный туманом и расстоянием лай неугомонной фермерской псины. Картина являла собой подлинный мир после смерти, и одинокая душа Калибана парила в промозглом мраке вечности, будто напрочь отрезанная от возможности соприкоснуться с кем бы то ни было, с душами иных людей, обреченная на вечную муку слышать их голоса лишь издали.
