Калибан мгновенно обрушил на череп медведя оба своих чугунных кулака, затем не мешкая повторил удар, уже по носу. Каждый такой удар отдавался в защемленной челюстями лодыжке болью столь дикой, что Док едва не терял сознание. Казалось, еще мгновение, и зверь одержит победу.
Тогда Пончо, протрубив боевой клич, подпрыгнул и врезался обеими ногами медведю в самое основание шеи. Удар могучих ступней ненадолго оглушил зверя, челюсти разжались, и Доку удалось вырваться. Он откатился в сторону, уже без былого проворства. Берни, вдохновленный примером приятеля, повторил удар ногами гризли по холке. Хотя он здорово уступал друзьям в весе, ему все же удалось причинить медведю определенный ущерб.
Мучительно кашляя, зверь вновь медленно поднялся на лапы. Кровь текла у него из носу, из ран на месте ушей, он бессмысленно таращился на Калибана, который отползал прочь, оставляя за собой кровавую дорожку.
Пончо, забежав с тылу, жестоко пнул чудище ногой под хвост. Удар точно пробудил медведя от спячки — мгновенно извернувшись, он кинулся на нового своего обидчика. Пончо, не ожидавший подобной резвости, оказался застигнут врасплох и с громким воплем исчез под косматой тушей.
Берни с криком запрыгнул на могучую спину и, прочно оседлав загривок, воткнул пальцы зверю в глаза. Гризли, позабыв про Пончо, взметнулся на дыбы и опрокинулся на спину, чтобы подмять седока. Верткий Берни, ускользнув от прямой угрозы, все же угодил на излете под слепой удар лапой, ободравший ему бедро почти от колена. К многочисленным дорожкам крови на полу тут же добавилась новая.
Берни, хотя и хрупкий на вид, своими железными пальцами запросто гнул кочергу. И теперь пальцы не подвели его — глаза медведя, вырванные из орбит, болтались на толстых жгутах нервов.
Ослепленный, с разбитым носом и оторванными ушами зверь все же сумел учуять Калибана и, игнорируя остальных врагов, двинулся прямиком на главного. Услыхав предупредительные окрики, Док обернулся и с трудом, крепко стиснув зубы, поднялся на ноги.
Когда медведь наскочил с жутким ревом, Док первым делом оторвал выскочившие из орбит глазные яблоки, а затем, уже подмятый тушей, запихнул зверю в пасть руку чуть ли не по плечо. Гризли подавился, его когти исполосовали человеку спину, и зверь, широко распахнув челюсти, резко подался назад. Случилось невероятное — повторить такое сумел бы, пожалуй, разве что еще один человек на всем земном шаре: в железных пальцах Дока остался длинный толстый язык.
