— Слышим! — отозвался откуда-то слева далекий, но вполне отчетливый мужской голос. — Мы вас слышим!
— Проверка слышимости! — добавил Калибан. — Может, видели что-нибудь интересное?
— Мимо нас прошли несколько охранников! Ивольди среди них не было! — И мгновение спустя: — Поправка! Вижу самого Ивольди!
Калибан воззрился сквозь две решетки, но гном что-то долго не показывался. Лишь минут десять спустя его примечательная низкорослая и колченогая фигура с длинной седой бородой появилась откуда-то справа. Должно быть, обходя свое тюремное хозяйство, Ивольди избрал иной, не самый короткий путь.
При виде гнома медведь вновь озлобился и бросился грудью на входную решетку. Две антенны тут же его успокоили и заставили убраться в угол. Дверь открылась, и в камеру вошел Ивольди в сопровождении четырех охранников. Пока двое с антеннами бдили над зверем, гном корявой морской походочкой приблизился ко второй решетке.
Минуты две Ивольди молча таращился на пленников красными, как у гризли с ним по соседству, глазенками. Затем его тонкие губы растянулись в зловещей ухмылке.
— Отсюда тебе уже вовек не выбраться, Калибан! — прогнусавил скрипучий голосок.
— Уж не потому ли, что так втемяшилось тебе в твой трухлявый черепок, окаменелость ты доисторическая! — бесстрастно ответил Док.
Ивольди противно заквакал.
— Неужто ты, дитятко несмышленое, еще питаешь наивную надежду разозлить меня охульными речами? Окаменелость, говоришь? Не спорю, пусть так — да, именно так, ибо переживу вас всех, как окаменелость переживает любую смертную плоть. А тебя, бедняжечка Калибан, ожидает смерть. Причем скорая, она уже на пороге!
— Может быть, — пожал плечами Док. — Но раз уж мне вскоре предстоит умереть, не вижу особенного вреда, если ты растолкуешь, что же все-таки происходит. Ты действительно решил развязать войну с Девяткой? Или мне померещилось?
С минуту гном задумчиво теребил длинную бороду иссохшими крючковатыми пальцами, затем прогнусавил:
— Ты прав. Малость прочистить твои бренные мозги отнюдь не повредит. Знание сделает твою кончину куда как мучительней. Да, Калибан, ты угадал верно: старуха Аньяна со сворой своих лизоблюдов воюет со мной. Но это я объявил им войну, не они! И я почти достал их — и Аньяну, и Шомбима, и Инга, всех вместе! У нас была намечена встреча в Париже, и я позаботился начинить стены дома взрывчаткой. Сам же собирался опоздать всего лишь на пару минут, чтобы всласть полюбоваться фейерверком. Но эта карга за тридцать тысяч лет успела-таки развить в себе чутье! Она почувствовала, что от стен разит угрозой. Только так я могу объяснить свою неудачу! Она разнюхала под обоями смерть! И вовремя смылась, прихватив с собой Шомбима и Инга? Буквально за мгновения до взрыва!
