Петр глядел на него внимательно и грустно.
- Вокруг тебя мир, широкий и красочный! Уехал бы, что ли, куда. А ты прилип, ты сидишь на месте, как поганый гриб!
Это был еще один талант Петра: он ни разу не прогнал Генку, терпеливо слушал его бред. А иногда кивал чему-то.
Генка пьянел. Он выпячивал подбородок, предлагал меряться силой, бороться, обещал перекусить зубами толстый гвоздь.
- Гвоздь!.. Дай большой гвоздь!..
Петр молчал, а Жогин поддразнивал, говоря:
- Слабо перекусить.
- Ты... мне... не веришь?..
- Не-а...
Шея Генки багровела и раздувалась. Жогин смотрел - эту шею обнимает Надежда. Что она нашла в нем?
Однажды Генка предложил испытать его силу, ударив палкой по животу.
- У меня во как развит брюшной пресс, - хвастал он. Петр отговаривал, но они с Жогиным ушли во двор. Генка взодрал рубаху, оголив живот отличной лепки, голый, без единого волоска, живот бесстыдника.
Жогин отыскал палку подлиннее и ударил по скульптурному животу с полного плечевого разворота. Хватил со всей силы - гулкий звук прошел по двору.
Генка выдержал удар, только постоял секунду, выпучив глаза. Потом зарычал и рванулся к Жогину - схватить! Но тот побежал. Когда пошла мостовая, японским приемом Жогин кинулся в ноги Генке.
Тот грохнулся на булыжник.
Было приятно смотреть, как он распластался. Жогин хохотал за углом, а Генка поднимался по частям, как тракторная гусеница.
"Самурай", - обозвал его Генка, явившись восемнадцатого. Но к Жогину стал относиться с предупредительностью. Тот ликовал - боится?..
- Паршивец, - говаривал Генка. - Подлый сын подлого отца. Вообрази себе, Петр, какие благородные желания шевелятся в его сердце. 18
Петр женился. Он, которому подходит название "сморчок", имел женой самую красивую женщину. Рядом с ней Жогин всегда ощущал себя каким-то - с выеденной каемкой.
Надежда долго не выходила замуж, жила легко - ее осуждали. Но если взглянуть на муки семейной жизни (дети, работа, домашние труды), то она была права, ловя радости жизни.
А может быть, она не выходила замуж оттого, что в мужья прочила Петра, тот же не понимал, не догадывался.
Или не верил?
И Надежда не нажимала: улыбается ему, хохочет, а Петр смотрит на нее - и так недоверчиво...
Чем он поразил, чем взял ее?
Жогин соображал, связывал их характеры, опыт. Он хотел понять слияние двух таких разных течений в одно - семью, - чтобы породить новые жизни. Едва ли, догадывался он, это была инициатива Петра, действовала она.
