Она рванулась к двери, но он быстро и ловко поймал ее, бросил на пол и тяжело навалился сверху.
Сара царапалась и кусалась. Она пыталась кричать, но он грубо прижался своим жадным ртом к ее губам.
И тут раздался ледяной голос:
— Что это, черт подери, здесь происходит?
Наступила мертвая тишина.
Локвуд замер, все еще прижавшись к ней. Потом раздался звук рвущегося шелка. Дэвид рывком поставил его на ноги и отшвырнул к стене.
Сара открыла глаза. Первым ее порывом было броситься на шею мужу и благодарить его за спасение. Но в его глазах, устремленных на распростертую на полу, полуобнаженную, растрепанную жену, было холодное выражение убийцы.
Она пыталась сказать, что ее пытались изнасиловать, но вспухшие губы не повиновались ей. Он с отвращением отвернулся и сжал кулаки, поворачиваясь к Локвуду.
— Вон отсюда, пока я тебя в куски не разорвал!
Но тот не собирался уходить, не забрав то, за чем пришел.
Дэвид стоял неподвижно, с застывшим лицом, только желваки играли на скулах. Его угрожающий вид внушал страх. И, когда Локвуд подошел к дивану и начал собирать банкноты, Сара неохотно поставила ему пятерку за храбрость.
— Уже ухожу, приятель, — протянул он. — Но я же не могу оставить этот маленький подарок, а? Леди может обидеться.
— Ты дала ему это? — Глаза Дэвида холодно блеснули, и Сара похолодела.
— Да.
Лгать не было смысла. Ей хотелось потерять сознание, впасть в кому... Это было бы лучше, чем пытаться все объяснить. Она прикрыла глаза, борясь с подступающей тошнотой.
— Вон. Сию минуту, пока я не размазал тебя по стене.
Мало кто смог бы не подчиниться его приказу. Казалось, даже воздух в этой маленькой комнате был пропитан насилием. Сара заставила себя открыть глаза и увидела, как Локвуд, так и не взяв деньги, выскакивает за дверь.
— Забери это! — рявкнул ей Дэвид.
Он глядел на жену с ненавистью и отвращением. Покрывшись холодным потом и все еще дрожа, она умоляюще подняла на него испуганные глаза.
Сцена, которую он застал, была ужасна сама по себе, а ее признание в том, что она дала Локвуду деньги, делало ситуацию еще ужаснее. Теперь придется рассказать правду о шантаже, объяснить, что она предпочла расстаться с частью наследства, чтобы не навлечь позор и унижение на голову старика, который, единственный за последние десять лет, проявил к ней хоть немного тепла.
Сара неуверенно шагнула к мужу, умоляюще протягивая руки, и дрожащим голосом начала:
— Дэвид... позволь мне объяснить.
— Делай, что я говорю. — Его голос звучал, как пощечина. — Собери это. И не говори ничего, ни слова, или я могу забыть, что ты женщина.
