После разухабистых 90-х, когда за несколько лет российский фондовый рынок успел набить все шишки, на которые у развитых стран ушло по полтора-два века, наши денежно-финансовые власти создали в стране довольно жесткую и упорядоченную систему регулирования и контроля, отвечающую основным мировым тенденциям. Особенно строги правила на рынке коллективных инвестиций. Во-первых, существуют нормативы инвестирования в те или иные инструменты (особенно на фондовом рынке). Скажем, в акциях одной, даже самой расчудесной компании фонд акций хранить все деньги не может (в ценных бумагах одного эмитента может быть размещено не более 15% суммы чистых активов фонда). Во-вторых, все сделки, совершаемые управляющими компаниями, учитываются независимыми спецдепозитариями, которые, помимо функции хранения и учета активов фондов, выполняют и контролирующую функцию, следя за тем, чтобы УК не выходила за рамки действующих нормативов и инвестиционных деклараций, на основании которых создавались фонды. Учет пайщиков фондов также обособлен от управляющих компаний и ведется независимыми регистраторами. Причем ни спецдепозитарии, ни регистраторы не могут быть аффилированы с УК. Далее, сам процесс покупки или продажи ценных бумаг УК также совершают через независимого брокера или дилера, что исключает возможность совершения договорных сделок. И наконец, структура портфеля фондов на тот или иной момент времени, как правило, не является закрытой информацией и доступна для анализа.
Все вышесказанное в целом относится к фондам, основу активов которых составляют инструменты фондового рынка. Однако в качестве объектов инвестирования может выступать и другое имущество.
Лучшее – враг хорошего
Пока опасения, что мартовское падение на российском фондовом рынке отпугнет потенциальных покупателей паев, не представляется обоснованным. Как показывает опыт прошлого года, майская коррекция лишь подхлестнула аппетиты инвесторов: падение котировок тогда было воспринято как чуть ли не последний шанс выгодно вложить деньги. Четырехкратному росту притока денег в ПИФы не помешали ни масштабное «народное» IPO «Роснефти», привлекшее весьма серьезные суммы частных инвесторов, ни даже начавшееся в сентябре снижение мировых цен на нефть. И это, похоже, только начало. Количество пайщиков в этом году уже перевалило за 300 тыс. Казалось бы, цифра огромная, но по сравнению с европейскими странами и особенно США и Великобританией, где более половины населения накапливает деньги в инвестиционных фондах, она мизерна. Даже в Польше, которая начала реформы не намного раньше России, инвесторами паевых фондов является около 10% работоспособного населения. По некоторым оценкам, потенциальных инвесторов ПИФов в России сейчас около 70 млн. Это 50 млн тех, кто хранит сбережения в банковских вкладах или наличными, и еще около 20 млн тех, кто просто не начинал копить, хотя их ежемесячный доход позволяет откладывать деньги.
