Внезапно пруток нырнул к одной из фотографий, как если бы невидимая рука дернула его вниз.
— Так, — произнес Джек, открывая глаза. — Кто эта милая леди? — Отложив лозу в сторону, поправив свои бифокальные очки и откинувшись на спинку стула, он принялся изучать фотографию. — А, Салли Хаммел из Сиэтла. Отлично. Ее письмо понравилось мне больше остальных. — И он улыбнулся Салли. — Знаешь, Дорис, у нас с ней много общего. Мы оба вступили в брак сразу после окончания средней школы, а теперь оба овдовели.
Дорис взглянула на снимок. Ничего особенного: пухленькая, пышные седые волосы обрамляют лицо в форме сердца, темные живые глаза, теплая и открытая улыбка.
Джек зачитал отрывок из ее письма: «Я выросла на животноводческом ранчо в Техасе, но уехала из Техаса, когда встретила будущего мужа. Мы были счастливы в браке, и я очень страдаю от одиночества после того, как пять лет назад умер Кеннет. Наши сын и дочь уже взрослые и живут самостоятельно. Так что я свободна и с удовольствием познакомлюсь с вами, если и вы того пожелаете».
— Кажется, симпатичная женщина, — прошептала Дорис, стараясь не думать о бабушке, которая для нее была самой замечательной женщиной на свете.
— У меня сразу возникло расположение к Салли Хаммел, — кивнул Джек. Он отодвинул в сторону остальные фотографии и письма. — Отправлю ей письмо сегодняшней почтой, а остальным леди выражу мое сожаление потом. Сообщу Салли наш телефон и попрошу позвонить сюда за мой счет, если ей понравится мой ответ.
— Ты только хочешь вступить с ней в контакт, дед?
— Угу. — Джек лукаво улыбнулся и любовно похлопал по прутику, словно благодаря его за работу. — Старая лоза еще ни разу не подводила меня.
* * *
Салли Хаммел позвонила по междугородному телефону в тот же день, когда получила письмо Джека. Дед унес телефон в свою спальню и закрыл за собой дверь, продержав Дорис в неизвестности целых два часа.
Пытаясь смотреть телевизор, пока он разговаривал, Дорис слышала, как Джек несколько раз рассмеялся. Этого не было с тех пор, как умерла бабушка. Даже из-за двери было слышно, что смеялся он радостно, бодро, словно юноша.
Она сложила руки на груди и уставилась на экран. Ни один из трех звонков тех неудачников, отозвавшихся на ее объявление, не вызвал в ней ощущение счастья или молодости. А визиты их вообще были сплошным недоразумением. Когда же в последний раз она чувствовала себя счастливой?..
Ее лицо потемнело, мысли унеслись далеко в прошлое. Десять лет назад. Какая же она была дурочка, когда думала, что ковбой деда Дик Кочрэн действительно неровно дышит к ней! А он лишь сделал еще одну зарубку на спинке своей кровати! Три месяца самого льстивого ухаживания, которое она когда-либо знала, единственного ухаживания, которое она вообще знала.
