Возбужденная такими соблазнительными речами, Дорис отпустила наконец столб, подавляя внезапное желание поверить каждому его слову и принять грубоватое, но такое настойчивое ухаживание. Он мужчина ее тайной мечты, но дай она волю романтике, и Энди заимеет над ней власть, которой некогда воспользовался Дик.
— Ответь мне, Дорис! — потребовал Энди и схватил ее руку в рукавице.
— Отпусти!
Еще сильнее сжав руку, он притянул ее к себе, и она вынуждена была другой рукой упереться ему в грудь и поднять глаза. Позеленевшие еще сильнее, они красноречиво свидетельствовали, что она охвачена гневом или желанием, если не тем и другим вместе.
Да поможет мне Бог! Пусть это будет только одно желание! — взмолился он. Ему так хотелось вновь почувствовать ее губы, понять, что она скучала по нему всю неделю и радовалась его воз вращению.
— Нам было бы здорово вместе, если бы только ты пожелала, — прошептал он.
— Я… — Она смолкла, когда с запрокинутой головы свалилась шляпа и освобожденные пряди темных волос рассыпались под легким ветром, смешавшись с золотистыми волосами на его груди.
— Дай же нам шанс, Дорис.
Даже сквозь кожаную рабочую перчатку она чувствовала твердость его грудных мышц. Он все еще сжимал другую ее руку. Она бы не сказала, что ей больно, потому что вообще не чувствовала ее. Их тела соприкасались, его нога, переместившись, охватила ее ногу на уровне коленки.
Его интерес ко мне случаен, думала она. Все из-за того, что он застрял на этом затерянном ранчо, откуда до ближайшего города час езды на машине. На его месте любой мужчина нашел бы, что ее живое теплое тело лучше, чем ничего. Одна женщина сильно не отличается от другой, когда мужчина закрывает глаза.
Но в этот момент закрывались ее глаза. Его губы легко касались ее щеки. Ей послышался негромкий стон, и она не сразу сообразила, что он сорвался с ее губ. Казалось, она вся плавится под действием его силы. Его бедра пришли в движение, и она невольно задвигалась в унисон с ним.
— Будь ты проклят, Энди, — простонала она, отдаваясь этому сексуальному движению.
— Так-то лучше, — одобрил он. — Ругай меня, но и целуй.
Он приподнял ее подбородок и поцеловал дрожащие губы, которые раскрылись, позволяя его языку проскользнуть внутрь и соединиться с ее языком. Глотая ее страстные вздохи, он высвободил руку из перчатки и прикоснулся к ее груди. Упругая и теплая, она как бы сама угнездилась в его ладони. Он расстегнул две пуговки на ее рубашке, пальцы его, скользнув, охватили сосок.
