— Вы не били бы меня своими костылями, — вмешался он.
— Я была лишена такой возможности. — Она дернулась. — Пустите меня!
— Нет, вы слишком долго стояли на ногах.
— Я…
Он поднял ее и опустил на кипу сена.
— Дорис, неужели вы никогда не признаетесь ни в какой своей слабости?
Редко когда она чувствовала себя такой слабой, как сейчас, но признавать это не собиралась. Он не сводил с нее глаз, стоял, уперев руки в бока и не отдавая себе отчета, что прямо перед собой она видит то, что не могут скрыть застиранные синие джинсы.
Дорис с трудом заставила себя перевести взгляд на его лицо и заметила, как красноречиво уставился он на ее торчащие соски.
Энди поднял костыли и передал ей.
— Благодарю вас.
— Не за что. — Он поднял шланг, открыл кран и стал наполнять ведро. — Я здесь все сделаю. Идите в дом.
Дорис собралась с силами, поднялась и заковыляла к дому.
Энди, должно быть, здорово скучает по своей городской подружке, решила она. Ну поцеловал деревенскую простушку, пощупал ее грудь, откуда же такая реакция?
О том, что это она была ее причиной, Дорис даже не думала, хоть и чувствовала себя как впервые поцелованная Золушка.
Вернувшись в дом из конюшни, Дорис меньше всего думала, что наткнется на любовную сцену. Трудно было поверить, что Джек и Салли не слышали шума закрывающейся задней двери, но нет — они стояли и спокойно целовались посреди кухни.
Ей пришлось громко прочистить горло, чтобы они наконец отпрянули друг от друга. Джек даже не смутился, так и не снял свои руки с плеч Салли. Да и она не делала вид, что ее застали врасплох.
— А где мой внук? — невозмутимо спросила она, сверкнув глазами.
— Доделывает дела в конюшне.
— С костылями тебе легче, девочка?
— Во всяком случае могу передвигаться сама. А вы чем занимаетесь?
Дед ухмыльнулся, сильнее прижал Салли к себе и, кивнув на две плетеные корзинки на столе, гордо заявил:
— Готовимся к городскому пикнику.
— Ах вот оно что! — Дорис совсем забыла, что сегодня ежегодный праздник. Да она его никогда и не ждала.
— Я рассказывал Салли об аукционе — кульминационном пункте праздника.
Для Дорис аукцион всегда был испытанием. Содержимое корзинок готовили и заполняли женщины, мужчины делали ставки. Тот, кто предлагал наивысшую цену, делил пищу с хозяйкой корзины. Дорис всегда со страхом ждала момента, когда на аукцион выставят ее корзину и дед окажется единственным покупателем.
Ей ни разу не удалось увильнуть от аукциона — его устраивали с благотворительными целями, он стал уже местной традицией, и в нем участвовали все.
