Разве мог мужчина не отозваться на такую неистовую независимость, служившую ей чем-то вроде пуленепробиваемого жилета?
Он ожидал встретить юного сорванца, а не зрелую, но закомплексованную женщину. Современная старая дева? Но в ее духах не было и намека на это. Он уступил чисто мужскому импульсу и поднес флакончик к носу.
Запах освежил в его памяти физическое, сексуальное возбуждение, которое он испытал, когда подхватил ее, ощутив ее груди, прижавшиеся к нему… живую силу рук и ног… гладкую шелковистость волос у его щеки. Как изменились ее светло-зеленые глаза, стали изумрудными, выражая и ярость, и замешательство, и боль. Позже он заметил, как она наблюдает за ним с плохо скрываемым интересом.
Он тоже не устоял, почувствовал себя польщенным и странно плененным ею. У нее сильный характер, твердые убеждения, а эти качества он ценит в женщине. Они возбуждают его не меньше эротических духов. Да, он противник брака, но не секса и не имеет ничего против романа.
— Дорис, — прошептал он ее имя. Два слога звучат сексуально, привлекательно, но не настолько, чтобы вдохновить его на глубокую привязанность. Он установил границы своим чувствам и не собирается нарушать их.
Неохотно ставя духи на место рядом с единственным тюбиком губной помады, он припомнил, что цвет ее губ соответствовал светло-розовому платью. Он почувствовал, что уже неравнодушен к этому цвету.
Достаточно неравнодушен, чтобы посчитать вывих Дорис удачей для мужчины, который отнесет ее на руках на обед.
Дорис встретила Энди свирепым взглядом, когда он вернулся в гостиную и остановился рядом с ней. Засунув большие пальцы за пояс и склонив голову набок, он как бы спрашивал ее о самочувствии.
Он переоделся и был в тщательно отглаженных серых брюках и шелковистой белой рубашке. Его глаза сверкали такой голубизной, что она не устояла перед искушением на мгновение погрузиться в их глубину. Они как лазурное озеро, где дед научил ее ловить на муху радужную форель.
Сейчас Дорис почувствовала то же изумление, как и тогда, когда она в первый раз увидела это спокойное, то светло-синее, то фиолетово-голубое озеро, окруженное цветами и диким виноградом, посреди высокогорного луга. Как и тогда, ее мозг оцепенел, сердце заколотилось, душа дрогнула.
Откуда-то издалека до нее донесся голос Энди:
— А где все?
Он склонился над ней, опершись руками на подлокотники кресла.
— Они… — Дорис отпрянула от него и глубоко вдохнула, — …они на чердаке. Ищут там старые костыли.
