Краузе был взбешен. Он говорил с Адлером вежливым, даже ласковым голосом, но слова его были ядовиты. Адлер кусал свои толстые губы, но когда Краузе заговорил о передислокации войск, приободрился. Ему представилось, что произойдет общий отход на заранее приготовленные позиции, и его дивизия отойдет на рубеж номер два, где будет, пожалуй, даже поспокойнее. Там возведены более солидные инженерные сооружения, чем на Тарунинских высотах, где все держалось не столько на стали и железобетоне, сколько на хитрости. Русские перехитрили! А кто перехитрит бетон, железо и сталь?..
Но Краузе не кончил — он продолжал говорить все ласковей:
— Мой милый Адлер, вы будете прикрывать отход артиллерии и штабов. Вы должны сдерживать русских, чего бы это ни стоило. Деритесь до последнего солдата. Не позволяйте русским сделать ни шагу вперед. Контратакуйте их. Опрокиньте. Уничтожьте. Так велят Великая Германия и фюрер.
— Но, мой генерал! — удалось наконец Адлеру вклиниться в эту блестящую тираду. — Мне же невозможно держаться! За высотой совершенно ровная местность, голая, как колено! Взгляните на карту, мой генерал! У русских теперь господствующие высоты. А мне буквально не за что зацепиться!
— Хватит! — резко оборвал его Краузе. — Я знаю карту. Как же держались на такой же ровной местности русские, когда господствующие высоты были у вас? Цепляйтесь за что угодно. За небо, за воздух, за солнце! Но ни шагу назад. Надеюсь, бог нам поможет. Я кончил.
* * *
Краузе был прав: немецкая артиллерия оказалась, как на блюдечке. Поднявшись на гребень вместе с пехотой, артиллерийские командиры Буранова ясно увидели и те цели, по которым раньше стреляли, корректируя огонь с аэростатов и самолетов. Получив возможность корректировать огонь с гребня, артиллеристы принялись одну за другой уничтожать вражеские батареи. Лишь немногим немецким орудиям удалось выйти из-под обстрела и скрыться в ближайшей роще, по которой сейчас же начал бить гаубичный дивизион.
Остатки полков Адлера бежали, бросая оружие и технику. Сам командир дивизии едва проскочил по обстреливаемой дороге. Мотоцикл прыгал по дымящимся воронкам, делал головокружительные виражи, огибая разбитые снарядами автомобили. Адлер благоговейно поднял глаза к небу, вознося хвалу божественному провидению: сам господь надоумил его сменить лимузин на мотоцикл и взять вторым адъютантом известного спортсмена-мотогонщика...
Прав был Краузе и в том, что время теперь дорого. У него созрел уже новый план: захватить вырвавшихся вперед русских в клещи. В соответствии с этим замыслом он и передислоцировал свои войска; у него оставалось еще две дивизии — вполне достаточно для такой операции. Взять обратно Тарунинские высоты представлялось ему совсем не трудным: без немецкой системы обороны это — не крепость.
