— Ну, может быть, в Италии это не загсом называется, — посмеиваясь, продолжал Клюев. — Может быть, они в церкви венчаются. Народ там религиозный. Невеста сидит на одном стуле, а на другой стул кладут шашку, солдатскую каску и письмо от жениха. Так и проводят обряд бракосочетания. Сидит бедняжка невеста и думает: «Увижу ли я хоть раз своего женишка? »
— А интересно бы посмотреть, — мечтательно проговорил Михаил Орлов, глядя в потолок, — как живут в этой Италии?
— Я тебе скажу, — ответил Клюев. — Сейчас в Италии живут плохо. Хлеба получают по сто пятьдесят граммов, а все продукты немцы к себе, в Германию, увозят. Народ, который поздоровее, гонят на немецкие заводы. А итальянскими солдатами дырки на франте затыкают. Сколько мы их там перемололи, под Днепропетровском, хотя и отступать нам пришлось...
Дни бежали за днями. Здоровье Алексея быстро шло на поправку. Два небольших осколка хирург извлек из ноги на второй же день. Ангину тоже вылечили, температура приближалась к нормальной.
Поправлялись и соседи Кубышкина по палате — Иван Петрович Клюев и Михаил Семенович Орлов. Хорошими людьми они оказались, отзывчивыми. Если кому приходила нехитрая посылочка из дому, все делили по-братски — и хлеб, и табачок. Для каждого находили подбадривающее слово.
Темы для разговоров не истощались. Особенно хорошим рассказчиком был Иван Петрович. Простой рабочий, а книг прочитал множество.
— А хорошо я жил до войны, — обратившись однажды к Кубышкину, с гордостью сказал Иван Петрович. — Две дочери учились в институте, сын работал помощником капитана, буксирные пароходы по Каме водил. По этому поводу один уральский поэт как-то мне сказал: «Ты, Иван Петрович, в одну рифму с государством живешь»...
— Хорошо сказано, — с уважением произнес Кубышкин.
Да и Миша Орлов кое-что успел повидать за свои двадцать пять лет. Родился он на Алтае. В 1936 году умерла мать, а через два года в бою на Хасане погиб отец. И взбрело парню в голову по всей России пешком пройти, хотел на Максима Горького походить. Прошел от Барнаула до Томска, сделал остановку. Взяли его местные ребята в оборот: учиться, мол, надо, а не бродяжничать. И взялся Михаил за ум: нашел верных друзей, вступил в комсомол, прибился к дисциплине. В 1940 году поступил в сельскохозяйственный техникум, но тут война...
— В плане семейном, так сказать, — смеялся Орлов, — тоже никаких высоток не взял, невеста была, а жениться не успел...
По утрам Алексей Кубышкин любил смотреть в окно и легонько постукивать по стеклу. Из окна был виден зачехленный шпиль Адмиралтейства и стайки воробьев, суетившихся на голых ветках старого тополя.
