- Что, будем монетку бросать? Марина задумалась, еще неизвестно, что хуже: когда тебя в тридцать пять лет принимают за легкодоступную особу или в те же тридцать пять - за целинную старую деву? Вопрос оставался открытым, и вместо ответа она сама поцеловала каперанга. Вот до чего иногда доводит неопытных женщин чувство благодарности!
***
Утро наступило весьма некстати. Во всяком случае, Марина желала бы, чтобы оно не наступило никогда. Покосившись на спящего Германа, она тихонько выбралась из-под простыни, движимая отчаянным желанием незаметно улизнуть от неприятной перспективы услышать слова, которые можно истолковать и так, и иначе, в зависимости от того, что подскажет воображение, шокированное ее же, Марининой, безрассудностью. Таких пробуждений в ее допропорядочной жизни еще не случалось, но по художественной литературе она хорошо знала, что самое тяжелое в подобных ситуациях - объяснения. Ну что-то типа: "Ах, вот ты, оказывается, какой, а я тебе так верила!"
Она уже потянула на себя ручку двери, когда услышала позади:
- Уходишь? Даже не попрощавшись? Миленькое дело!
Марина замерла и ответила, не оборачиваясь:
- Не хотела будить.
- Эх ма! - Герман посмотрел на часы. - Черт, да ведь я уже опаздываю! У меня же самолет через два часа!
Ну вот, все устраивалось само собой. Марина позволила себе бросить прощальный взгляд на второго мужчину в своей жизни. Хотя нет, пожалуй, он был все-таки третьим, но тот случай уж совсем не хотелось вспоминать, всего лишь глупая давнишняя история.
Каперанг бегал по комнате, на ходу натягивая брюки и бросая вещи в чемодан. Тем не менее он еще успевал приговаривать:
- Слушай, я тебя найду в Москве, я же знаю твой адрес! Или... - знаешь что? - я встречу тебя на вокзале! Главное, ты не вздумай унывать: отдыхай, загорай, наплюй на все... А, черт, где же это?.. А, вот! - В чемодан полетели скомканные рубашки.
Вдруг он остановился, посмотрел на Марину и выронил из рук чемодан.
- Какая же я сволочь! - заметил он вполне самокритично, подошел к Марине, погладил ей щеки тыльной стороной ладони и тихо сказал:
- Честное слово, я тебя найду. - И еще спросил:
- Кажется, я не сделал ничего такого, чего бы ты не хотела?
Она кивнула и закусила губу, чтобы не разреветься.
- Ну, лети, - он грустно улыбнулся и распахнул перед ней дверь, словно дверцу клетки. Наверное, так выпускают на волю птиц. Черт побери, напрасно она боялась утра, он умел расставаться Марина улыбнулась ему в ответ и легко сбежала по ступенькам коттеджа, потом так же легко вспорхнула по узенькой тропке, ведущей к набережной, и при этом ей казалось, что она и впрямь летит. И что Герман не выбросил ее из головы в ту же минуту, как за ней захлопнулась дверь, а стоит у окна и неотрывно смотрит ей вслед, мысленно роняя скупую мужскую слезу...
